Дракон в её телефоне

…Доказательства. Мне нужны доказательства. Потянувшись к капюшону, сдернула его, мужчина инстинктивно обернулся, и я отшатнулась, с ужасом и одновременно без удивления смотря в прекрасное лицо. Впрочем, оно никогда мне не нравилось. Он мне не нравился. Выходит, не зря.

Он меня не видел, смотрел будто сквозь, даже не чувствовал. Спокойно натянул обратно капюшон и вернулся к отвратительному действу.

Старательно не смотря в сторону самых настоящих монстров, обеими руками сжала факел, прося вытащить меня отсюда, и если можно, помочь несчастным жертвам. Мгновение ― и я сажусь на своей постели.

Подобрав колени к подбородку, таращилась в одну точку. За окном уже светло. Только нерадостно. На душе неприятный осадок. Лучше бы я никогда не видела этот сон. Одно сплошное… Сглотнув комок в горле, отправилась за водой. Это что ж получается, в империи бушует не только заговор с целью свергнуть императорскую семью, но и некий мракобесный культ или орден, который не только проливает кровь невинных девушек, но в придачу измывается над их телами. Боже мой. Я не хочу об этом знать. Надеюсь, хоть с культом разобрались. И надеюсь, это все случилось не сейчас.

Нахлебавшись воды, в прострации стояла возле окна. Ночной сон меня все никак не хотел отпускать.

В дверь раздался звонок.

Удивленно дернув бровью, потуже завязала халат и в несколько нервном состоянии пошла открывать. С непередаваемыми эмоциями смотрела на два больших букета цветов. Один от Георгия, а второй без карточки, но мне не требовалось семь пядей во лбу, чтобы понять, от кого они. Блин, у меня и вазы нет. Ведь я терпеть не могу цветы, особенно в срезе. Лучше бы из конфет подарили, честное слово.

…Недовольно бурча под нос, Ангелина расставляла букеты по трехлитровым банкам и не знала, что в тот день орден по анонимной наводке накрыли стражи, всех девушек спасти удалось.

Глава 21

|Ангелина|

— Ангелиночка, а когда уже ты подаришь своим родителям ребеночка? — с блаженной улыбкой поинтересовалась мама Алиски — Светлана Валентиновна, качая на руках завернутого в пеленки новорожденного.

Переглянулась с подругой. Лиса виновато склонила голову и пожала плечами: мол, мама, она такая; да и все, собственно говоря, мамы такие, что тут поделаешь? Я не обижалась, за свои годы привыкла к столь бестактным вопросам, такой уж у нас менталитет.

— Для начала нужно замуж выйти, Светлана Валентиновна, — равнодушно отозвалась, крутя в руках чашку с недопитым чаем. На самом деле, мое мнение насчет того, что ребенка можно родить чисто для себя, без всяких там мужей, не поменялось, однако замужество ― весьма хорошая отговорка для подобных неприятных вопросов.

— Глупости, Ангелиночка. Ты в том возрасте, когда муж уже, по сути, не нужен. Малыша можно родить для себя и своих родителей. Даже не можно, а нужно, ангел мой.

Несмотря на то, что в целом полностью согласна с мнением Светланы, внутри все всё равно воспротивилось такому отношению. Нужно? Простите, нужно кому? Для галочки? Для социума? Мол: свою миссию выполнила? Недовольно скривилась.

— Всему свое время, Светлана Валентиновна. Всему свое время.

— Ну да. Ты подумай, Ангелиночка, подумай. В ваш век зачать ребенка проще простого, от донора, например. Да, совсем не проблема.

— Угу.

— Мам, хватит, — решила заступиться подруга. — Геля сама разберется. Давай мне Демьяна, буду кормить.

— Да, конечно. Боже, как хорошо, у тебя есть молоко. Олежке так не повезло. Не молочная ты у меня.

На лице Алиски красными буквами читалось возмущение: я что, корова, что ли, чтобы быть молочной?! Вслух она ничего не сказала; перехватив ребенка поудобнее, предупредила жестом: скоро вернется, и ушла в детскую. Мы со Светланой остались одни. Схватив с тарелки кремовое пирожное, заняла им рот. Вовремя.

— Ангелиночка, как у вас сейчас с родителями? Помирилась хоть?

— М-г.

— С родителями надо быть ласковой и послушной, девочка, они тебя произвели на свет. Ты им заочно должна.

Я вздохнула, мысленно закатывая глаза. Кому должна ― прощаю. Дальнейшие поучения мамы подруги пропускала мимо ушей.

К двенадцати дня Алиску с малышом выписали; к тому моменту я как раз приехала в роддом, тусовалась на улице, поскольку подруга сообщила: через максимум десять минут их отпустят, да и в само здание меня бы вряд ли пустили. Переписываясь с Георгием по поводу сегодняшнего свидания, а заодно вежливо благодаря его за цветы, совсем не удивилась, когда меня отвлек знакомый тихий голос приветствия Лешки, приехавшего на выписку сына. Только сухо поинтересовалась: согласна ли на его присутствие подруга? На что мужчина огрызнулся: если бы она не была согласна, то откуда бы он узнал о времени выписки? Логично. На это мне нечего было сказать.

Однако если Лешка рассчитывал на благосклонность со стороны супруги или радость от его приезда, он глубоко ошибся. Со стороны Алисы он столкнулся с тотальным холодом. Подруга тепло улыбнулась мне, показала спящего миленького малыша, сухо «познакомила» того с отцом, разрешила недолго подержать отцу на руках сына, а после заявила: она переезжает с детьми жить к маме.