Дракон в море

— Что на борту нет никого, говорящего на том же жаргоне, что и ты.

— И поэтому ты представил меня экипажу в качестве шпиона?

Гарсия тряхнул головой.

— Я никогда не выставлял тебя шпионом, — нахмурился он. — Мне очень жаль. Наверное, была возможность избежать этой стычки с Лесом. Но все это время я был точно уверен, что ты не шпион.

— Откуда такая уверенность?

— Твой сарказм неуместен, — задумчиво произнес Гарсия. — А помимо всего, моя жена — двоюродная сестра коммандера Гадсена с «Дельфина». Он был очень высокого мнения об одном парне — долговязом Джоне Рэмси из ОПсих, который вытащил их из скверной передряги, когда вышла из строя система кислородного обеспечения. Он сказал, что Рэмси придумал особый прибор — «вампир» и проделал некоторые трюки с ангидразой, о которых не пишут в книгах. Можно сказать, тот Рэмси спас им жизнь.

— То есть ты решил, что я и есть тот самый Рэмси.

— Гадсен был действительно восхищен этим Рэмси, за исключением одного: он сказал, что рыжеволосый ублюдок действовал ему на нервы, строя из себя всезнайку.

— Да в мире полно рыжих!

— Конечно, конечно, — затряс головой Гарсия. — Ты из ОПсих. И на этой плавучей фановой трубе тебя больше всего интересуют две вещи: командир и черный ящик в твоей каюте. Поэтому я открыл его.

Усилием воли Рэмси заставил себя сохранить спокойствие.

— Ну и?

Лицо Гарсии расплылось в загадочной улыбке.

— В устройство встроен отдельный блок, совмещенный с таймером. Я скопировал четыре ленты и сверил с нашим распорядком.

— И что ты на них увидел?

— Когда командир спит, амплитуда колебания уменьшается. И так каждый раз.

Вздрогнув, Рэмси продолжал хранить молчание.

— Но мне нужно было подтверждение, — продолжал Гарсия. — Два раза, когда командир получал травмы — когда поранил голень и когда его ударило током, я засек время. И всплески колебаний на твоих лентах совпадают по времени с этими моментами.

Рэмси вспомнил эти ленты и собственные предположения, когда он пытался разгадать причину этих всплесков.

— Умно.

— Спасибо, старик. Я тоже так думаю.

— И что это доказывает?

Гарсия поднял брови от удивления.

— Доказывает, что ты фиксируешь параметры внутренних химических процессов командира. Знания о том, что волнует того или иного человека, интересуют только одну категорию людей.

— Какую?

— О них говорят, что они копошатся в чужих мозгах.

Рэмси не смог сдержать улыбки. «Хорошо он меня умыл. Я попал в веселую компанию», — подумал он.

— Не думаю, что нужно раскрывать тебя, — сказал Гарсия. — Это шоу сыграно не до конца. Однако мне стоило бы поблагодарить ОПсих за один из самых увлекательных круизов, в которые мне довелось сходить.

— Полагаю, что ты хочешь получить роль, — предположил Рэмси.

— О небеса, нет! Я уже играю свою роль в этой пьесе. Одно тебе скажу, парень: не стоит быть такого низкого мнения о командире.

— Что?

— Он режиссер всего этого шоу. Знаешь ты об этом или нет, но на самом деле он управляет ходом действия пьесы.

Рэмси с трудом подавил беспокойство.

— И только поэтому ты не хочешь выдавать, кто я на самом деле?

— Для меня очевидно, что ты не держишь камня за пазухой, — сказал Гарсия. Он понизил голос, и тот зазвучал почти грубо. — Сделай мне очередной укол и выкатывайся. Твоя аура превосходства начинает действовать мне на нервы.

Рэмси почувствовал, как кровь прилила к лицу. Сделав два резких вдоха, он вскочил с табуретки.

Гарсия, не торопясь, повернулся и заговорил, уткнувшись носом в подушку.

— Теперь в задницу, старик. Только не вымещай свою злость, когда будешь работать медсестрой.

Рэмси подошел к аптечному шкафчику, достал оттуда шприц и сделал укол. После этого он положил использованный шприц в коробку.

— Молодец, очень нежно, — поблагодарил Гарсия.

Рэмси подошел к койке.

— О какой ауре превосходства ты говорил?

Перевернувшись на спину, Гарсия взглянул на него.

— Я не думаю, что ты плохо относишься ко мне или к Лесу, но, клянусь небесами, ты посвятил свою жизнь…

— Достаточно! — рявкнул Рэмси. — Ты говоришь о превосходстве! Каждый, имеющий что-то против тебя, оказывается, хочет продемонстрировать свое превосходство!

— Я не то имел в виду! — воззрился на него Гарсия. — У каждого из нас есть недостатки. И у нашего молодого энсина…

— Ты имел в виду не это, — произнес Рэмси.

— Да. Возможно, тебе просто хотелось стать своим в команде, несмотря на… — он замолчал.

— Несмотря на что?

— На твою основную работу.

— Может быть, именно из-за нее, — произнес Рэмси.

Гарсия задумался над его словами.

Я никогда об этом не думал. Но это многое объясняет. Вы, психологи, должно быть, изрядно одиноки. Ведь твои друзья — не коллеги по профессии, нет — они должны всегда настороженно относиться к тебе, чтобы не брякнуть лишнего и не дать тебе возможность заглянуть к ним в душу.

Рэмси засунул руки в карманы.

— С чего это ты взял, что психологи настолько одиноки?

— Наблюдал, как ты работаешь, доктор Рэмси.

— Ты никогда не видел, как я работаю, — Рэмси вздохнул и, подвинув табурет к койке, сел на него. — Давай поговорим серьезно.

Гарсия поднялся на локте.

— Послушай, старина, я на самом деле…