Дракон в одуванчиках (СИ)

— Представь, что ты выгорела, — внимательно посмотрел на меня маг, и я все поняла. Опустила голову, и слезы тоненькой струйкой потекли на ладони. — Да, к твоим услугам будут все маги мира, любое волшебство, любые зелья и артефакты. Но это не отменяет того факта, что ты стала калекой. Ты больше не можешь созидать, творить чудеса. Тебе остается лишь наблюдать со стороны и день за днем мучиться от того, что все потеряно и ничего нельзя исправить. И так до последнего дня, до последнего вздоха.

Мэтр Влас замолчал. А я все плакала, плакала, плакала.

— Удивительно, что он так долго продержался, — снова заговорил маг. — Наверное, надеялся, что твоя необычная кровь совершит чудо, но… Даже она не способна вернуть магию. Поэтому Найтриан решил возродиться в потомстве.

— Ик? — я подняла вопросительный взгляд на мэтра. — О чем вы?

— Велая беременна. Дня три не больше. Но я не специалист и ее лучше показать ветеринарам.

Кивнула, соглашаясь с магом и одновременно пытаясь успокоиться и прекратить плакать, но проклятые слезы все лились и лились и не собирались останавливаться.

— Не плачь, Василика, — на этих словах мэтр Влас сгреб меня в свои сильные и надежные объятья. — И не вини себя.

Я посмотрела на мага и попыталась себя сдержать, но из глаз полилась новая порция слез. Мэтр покачал головой, аккуратно убрал со щеки мокрые волосы, которые выбились из прически, осторожно обвел пальцами контуры моего лица, наклонился низко-низко, так чтобы коснуться губами нижних ресниц, прекращая соленый поток.

От этого его прикосновения меня как будто молния пронзила. Я напрягла тело и задержала дыхание. А мэтр Влас, словно не замечая моего состояния, продолжил исследовать мое лицо. Его губы скользнули чуть ниже и я почувствовала, как его язык слизнул соленую влагу. Потом еще ниже и еще ниже по щеке, миллиметр за миллиметром, подбираясь к уголкам губ, где скопилось целое море слез. И вот и оно уже осушено и сейчас очередь дойдет непосредственно до губ. И я даже неосознанно чуть приоткрыла рот, ожидая… поцелуя, но вовремя очнулась. Запрокинула голову и мэтр Влас впился поцелуем в мой подбородок (тоже мокрый от слез).

— Мэтр Влас! — Возмущенно воскликнула я и начала выбираться из объятий. — Что вы делаете?

Меня не стали держать и даже помогли, придержав за бедра, когда я, от возмущения позабыв о приличиях, встала на карачки и поползла от мага проч.

— Что вы себе позволяете? — Я поднялась и гневно уставилась на мага.

— Я всего лишь хотел успокоить тебя, — нагло заявил маг, невинно улыбаясь.

— Теперь это так называется? — Я впала в еще большее негодование.

— Я хотел тебя именно успокоить, чего собственно и добился, — и, видя мое непонимание, добавил, — заметь, ты сейчас не плачешь и думаешь совсем о другом.

Я открыла рот, чтобы возмутиться, но умных мыслей не приходило, поэтому спросила:

— А где Осто?

— В конюшне с Велаей. Она нервничает.

— Пойду и я проведаю ее, — решительно заявила и, не дожидаясь ответа от мага и не попрощавшись, направилась к конюшням.

Когда миновала край поляны, оглянулась. Маг все также сидел на траве и улыбался, глядя на меня.

— Нахал, — буркнула я себе под нос и решительно потопала к конюшням.

— В последние несколько дней Найтриан вел себя странно, — рассказывал Осто, когда мы немного успокоив Велаю, присели на лавку. — Он заставлял ее пить воду с драконьей кровью. Сам пил и ее заставлял.

— А сегодня утром?

— А сегодня утром, — друг тяжело вздохнул, подавляя рыдания, — сегодня утром он не стал пить. Велаюшка все выхлебала, хотя и не хотела. Найтриан заставил. Я налил и второе ведро, но и его он отдал своей подружке. А через пару часов… через пару часов он был уже мертв.

— Осто, не плачь. Пожалуйста, не плачь! Так должно было случиться.

— Понимаю, — прерывисто вздохнул друг.

А я решила направить его мысли в более позитивное русло:

— А ты знаешь, как ухаживать за беременными единорожками?

Осто призадумался. Хоть Велая и была чистокровной лошадью, без примеси волшебства, но в ее чреве сейчас растет самый настоящий единорожек. Нюансы в прохождении беременности и родах должны быть.

— Давно я не писала Эрмиасу, — задумчиво протянула я. Уж кто-кто, а мой друг из Национального Заповедника «Белые озера» в волшебной фауне разбирается превосходно.

Эрмиас приехал через пару дней. Несколько минут мы удивленно разглядывали друг друга. Ну, еще бы! Он видел меня десятилетней девочкой. Сейчас же я уже взрослая девушка.

Сам маг жизни тоже изменился. Я помнила его юношей, только-только окончившим Академию — высокий и щуплый, с копной пшеничных волос заплетенных в низкий хвост и шальной улыбкой, но с серьезным взглядом, когда того требовали обстоятельства.