Дракон восточного моря. Книга 3. Каменный Трон

Эдельгард ярл с готовностью согласился на все предложения Бьярни. Он лишь выговорил себе право первого поединка с Торвардом, и весь его вид выражал убеждение, что второго поединка не понадобится. Бьярни сначала уступил, а потом пожалел об этом: ведь Торвард убил двоих его братьев, то есть его, Бьярни, право на месть было более весомым. Уступил он из привычного убеждения, что сын и наследник Рамвальда конунга выше его по положению и имеет преимущественное право, – и только потом сообразил, что сам тоже происходит из королевского рода и, более того, уже правит, носит титул короля, а не ярла, который в странах Морского Пути имели наследники престола. Но слово сказано, и брать его назад поздно.

Да и к тому же он, Бьярни, с Торвардом уже бился. Эдельгард ярл еще нет. Вот и пусть попробует.

Договорились выступить через несколько дней, когда люди Эдельгарда отдохнут, исправят повреждения своих кораблей и снова будут готовы к походу. И теперь, имея в руках целое войско в тысячу человек и союзника-сэвейга с дружиной на шести боевых кораблях, Бьярни ни на миг не сомневался в грядущей победе.

Глава 5

Элит пришла в бруг Айлестар ближе к вечеру, когда в нижнем помещении башни уже готовили ужин. Не желая сидеть на полу, «как собаки», сэвейги сколотили скамьи и привычные для себя высокие столы, так что брох приобрел странный для уладов вид, но зато фьялли теперь чувствовали себя здесь почти как дома.

– Ну, что? – спросил ее Торвард, которого она встретила еще во дворе.

Элит молча покачала головой и пошла в грианан. Вся ее стройная, гибкая фигура выглядела поникшей и усталой.

Торвард посмотрел ей вслед, подумал и пошел за девушкой. В последнее время Элит свободно ходила где хотела и покидала брох без сопровождения. Торвард уже не считал ее пленницей, и, если бы она однажды не вернулась, он, пожалуй, огорчился бы, но посчитал бы ее в своем праве. Но она всегда возвращалась в бруг Айлестар просто потому, что здесь жила.

Элит сидела на лежанке, уронив руки на колени. Торвард подошел, положил ладонь ей на голову и прижал к своему боку. Помочь ей в ее трудностях он никак не мог, но в душе верил, что все как-нибудь образуется. Уже год живя и даже одерживая победы под гнетом самого страшного проклятья, он считал, что и другие проклятья преодолеть как-нибудь да можно.

– Молчит? – спросил он.

Элит вздохнула. Уже несколько дней она ходила на поляну у священного источника Двух Богов, проводила обряды очищения, приносила искупительные жертвы – но источник молчал. После того как на поляне пролилась кровь и был убит Даохан, сила покинула источник и Элит больше не видела лиц богов в игре золотых песчинок на его дне.

– Я видела сегодня… Каллеах, – наконец выговорила она.

– Кальях? – Торвард знал это имя таким, как его произносят на Козьих островах. – Старуху? И что это значит?

– Я видела Старуху в источнике. Сейчас это… моя мать, – Элит с трудом выговорила это и даже положила ладонь себе на горло, словно ее что-то душило. – Она совсем состарилась. Она стала такой дряхлой… что может умереть…

– Разве богини умирают?

– Великая Богиня, чьего истинного имени не знаем даже мы, посвященные, бессмертна. Но ее малые воплощения, богини и духи земель и источников, смертны. Проклятье Даохана прервало связь моей матери с Великой Богиней. Ее еще можно было восстановить. Но теперь, когда Даохан мертв, восстановит ее только сам Каладболг.

– Она говорила с тобой?

– Очень мало. Ей теперь трудно говорить. Если бы ты знал… – Элит подняла голову, жалея, что не может передать Торварду всю красоту и прелесть Клионы Белых Холмов. – А теперь ее имя – Каллеах. И если она умрет, то умрет и вся земля Клионн. Здесь будет бесплодная пустыня и камни. А потом она погрузится в море – туда, откуда вышла.

– Ну, кабы знать! – Торвард виновато развел руками. – Если бы я знал, что этот урод тебе нужен живым, я бы его взял живым.

– Но я не думала, что он может погибнуть. И еще так скоро.

– Он сам тоже не думал. Иначе не стал бы такие дела затевать. Вдвоем с этой рыжей…

Доказать участие в заговоре Тейне-Де так и не удалось: люди Даохана, попавшие в плен, ничего об этом не знали. По знаку Даохана им надлежало поджечь заранее сложенные на холмах костры – по цепочке сигнал был бы передан на остров Банбу, и оттуда подошло бы войско, чтобы обрушиться на сэвейгов, потрясенных и растерянных после смерти вождя. Но Торвард был уверен в ее участии и не желал видеть дочь Брикрена. Прочие фьялли открыто ненавидели «рыжую ведьму», и Торвард ради ее собственной безопасности вынужден был держать деву под замком. И Тейне-Де сидела запертая в погребе, дожидаясь, пока приедет риг Брикрен с пятью кумалами выкупа.

– Но мать сказала мне… – несмело начала Элит, снизу вверх глядя на Торварда.

– Что сказала?

– Что…

– Конунг! – В дверь снаружи стукнули, и послышался голос Аринлейва. – Конунг, извини, но ты не мог бы выйти поскорее?

– Заходи, – разрешил Торвард.

Аринлейв приоткрыл дверь, осторожно просунул голову и убедился, что тут не происходит ничего такого, что нельзя видеть посторонним. Потом вошел и продолжал: