Дракон. Второй шанс (СИ)

Сказочная возможность сама приплыла в руки — дракон захотел покинуть Нагорья и Борей знал, как именно это сделать. Заклинание сработало, отобрав уйму энергии, но оно того стоило! Более того, Борей оказался достаточно расторопен, чтобы незаметно подкинуть в мешок с золотом дракона одну замечательную монетку. Эта монетка, так походившая на золотую, прекрасно глушила зов.

Борей благоразумно рассудил, что Ганеш, знавшая обо всем и желавшая, чтобы Алияс открыл её сыну правду, могла позвать дракона обратно.

Сила зова матери, помноженная на силу главы клана, была невероятна. Шайс не смог бы проигнорировать призыв, ему пришлось бы вернуться. В таком случае даже заклятая монета не могла полностью заглушить магию, но ослабить… ослабить магию настолько, чтобы Шайсу достало сил ослушаться и не ответить.

В том, что Шайс будет впиваться когтями в землю, но не вернётся, Борей не сомневался — чёрный дракон был простаком, прочитать которого не составило никакого труда. Борею оставалось только немного помочь.

Всё вышло — Шайс не появился, позволив элементалю вздохнуть с облегчением.

Борей бросил задумчивый взгляд на Алияса, готовившегося к встрече Нового года. Бал был ежегодным и по традиции собирал в тронном зале весь цвет драконов.

Эльф выглядел обворожительно. Белоснежное кружевное одеяние струилось вдоль ладного стана, подчёркивая прямую спину и уверенный разворот тонких плеч. Ноги Светлого облегала тонкая выделанная кожа, украшенная кристаллами — подарок одного благодарного дракона, обрётшего Пару. Белоснежные волосы колосились множеством косиц, которые заплёл сам Борей.

Он обожал играть с длинными светлыми волосами, дополнив образ узорчатой снежинки, на которую так походил его эльф, замысловатой причёской.

Как же тот был красив!

Первое время после исчезновения Шайса пришлось совсем туго. Алияс забывал есть и пить. Не спал, тихо лёжа на шкурах в маленькой спальне в далёкой пещере, и не поднимался, когда всходило солнце.

Борею пришлось взять опеку над Алиясом во всем, обеспечивая его комфорт и ежедневные нужды. Но ему ни разу не приходило в голову сетовать на равнодушие к собственной жизни. Он сам был тому причиной, и не жалел о сделанном, готовый бороться до конца.

Борей знал — время лечит всё.

И не ошибся.

Сегодня, когда Алияс глядел на собственное отражение спокойным взглядом, Борей мог точно сказать, что его расчёт оправдался.

Медленно и тяжело, но ему и маленькому секретарю-драко удалось вернуть Алияса к жизни… Конечно, Борей не был дураком, чтобы питать иллюзии, будто им удалось превратить Алияса в себя прежнего. Нет. Алияс безвозвратно изменился.

Иногда элементалю казалось, что у Алияса появилась ещё одна маска.

Эту новую маску эльф очень долго примерял к лицу. Каждый день, отделявший Алияса всё дальше от его прошлого, где было место дракону, помогал ему плотнее приспособить новую личину к изъеденным страданием чертам. И вот она, кажется, подошла правителю Северных Нагорий, сделав Алияса отстранённым и неприступным. Холодным, словно вечный лёд на вершинах Нагорий.

Он стал бледнее, и разговор шёл не только о белоснежной коже. Глаза его давно остыли, спокойная линия губ чертила низ лица, не меняясь, чтобы ни случилось. Казалось, ничто не может потревожить непоколебимое спокойствие, родившееся из пустоты, которую оставил за собой уход дракона.

Единственный момент, когда Борею казалось, будто он видит прежнего Алияса, было время преподавания для маленьких драко. Та же мягкая улыбка, те же крошечные звёзды удовольствия в глазах. Но стоило урокам закончиться, Алияс оставлял порог школы за спиной и снова примерял новую маску.

Расстраивался ли Борей такой перемене?

Ничуть.

Алияс нравился ему любым. Он уже видел однажды, как выживал и перерождался Светлый, чуть не потеряв свою Пару. Тогда всё было тяжелее. Эльф был молод, неопытен, и его жизнь изменилась слишком круто, чтобы он устоял, не упав. Тогда он сгорел дотла и возродился из пепла, словно феникс.

Теперь метаморфоза протекала спокойнее. Едва ощутимо. Будто у Алияса не было сил на перемены, но жизнь никогда не стояла на месте, волоча его за собой и медленно, неумолимо перекраивая таким образом, чтобы у того хватило сил дышать самостоятельно.

Невнимательный взгляд едва ли заметил бы отличие. Пожалуй, многие могли бы сказать, что регент казался более собранным и тихим. Но разве это удивило бы тех, кто знал, какая ответственность лежит на плечах костяного дракона?

Только сам Борей, Фиор и Ганеш видели, как в сознание из долгого забытья приходил совсем другой Алияс. Больше его сердца нельзя было коснуться. Нельзя было увидеть душу. Пустоту внутри заполнил лёд. Твёрдый, обжигающий и неумолимый.

Алияс стал совершенен. Никакие глупые эмоции и дурацкие чувства больше не рябили на поверхности его души.

Борей был сражён этим новым существом и был готов прожить вечность у его ног.

— Я бы хотел попросить тебя, — нарушил тишину Алияс, зацепив драгоценные каменья на мочках ушей.

— Слушаю, — откликнулся Борей.

— Я бы хотел, чтобы ты сопровождал меня сегодня.