Дракон. Второй шанс (СИ)

Сломалась какая-то деталь, а среди солдат не оказалось никого, кто бы разбирался в механике достаточно хорошо, чтобы быстро починить слетевший карбюратор.

Гинтами подумал, что вряд ли одна и та же неприятность может случиться с Диертом дважды, но не раскрыл рта, понимая, что Тэж пытается его подбодрить.

— Или, может, у тебя что случилось?

Застыв на секунду, Гинтами всерьёз раздумывал над тем, чтобы всё рассказать Тэжу, но через несколько секунд отрицательно покачал головой. Нет, он конечно же доверяет омеге, и даже если случится так, что они с Алиясом узнают о причастности других, Гинтами ни за что бы не поверил, что тот, кто столько помогал им с Диертом, может знать о такой отвратительной тайне и жить спокойно.

Но что если он всё расскажет и навлечёт на Тэжа беду? Ведь омега, чьи глаза всегда глядели на других с любовью, тут же бросится на помощь тому несчастному пареньку. И что будет?

Всё это было так страшно, что Гинтами, к своему стыду, чувствовал частые позывы в туалет, стоило вспомнить, чему он явился свидетелем.

— Просто переживаю, — подёрнул он плечами и нехотя отвернулся.

Ворочаясь без сна, Гинтами наконец не выдержал и стал осторожно сползать с полки, стараясь не разбудить посапывающего Имари. Медленно перекатившись на бок, он лёг поперёк койки, ухватился за один край и свесил ногу. Сложность заключалась в том, чтобы нащупать ногой раму на которую бы можно было встать и при этом не наступить на спящего внизу соседа.

На лбу выступили капельки пота, но Гинтами только поднатужился, не разрешая себе торопиться. Почувствовав опору, перехватил противоположный край своей койки другой рукой и с ловкостью ночного зверька, от прыти которого зависел исход охоты, соскользнул вниз.

Пройдя на цыпочках вдоль ряда железных переборок двухъярусных кроватей, он оказался у той, которую с недавних пор занимал Алияс. Но не успел он придумать, как разбудить омегу и при этом не поднять переполох, как тот сам повернулся к нему лицом. В свете красной ночной лампы приложил палец к губам и осторожно поднялся.

Только оказавшись вдвоём в тесной уборной, Алияс кивнул, разрешая омеге сказать то, что он хочет.

— Я тут подумал, — начал Гинтами, — ты сказал, что по запаху чувствуешь боль и страх.

Голова Алияса чуть покачнулась, подтверждая слова.

— Получается, что ты можешь почувствовать это на огромном расстоянии, верно?

Даже сейчас, говоря об этом самостоятельно, он едва ли мог поверить в удивительные способности омеги, но тот соглашался с каждым его словом, и Гинтами не оставалось ничего кроме веры — ведь нашёл же Алияс в конце концов того бедолагу.

— А что ты ощущаешь сейчас? Я хотел сказать, сейчас ему тоже больно и он боится?

Все чувства напуганного и сбитого с толку омежки были для Алияса как на ладони, и он поступил с Гинтами так, как поступал с недавних пор с драко, оставшимися далеко в Нагорьях — солгал:

— Сейчас он спокойно спит.

На лице Гинтами, как и в его запахе, тут же проступило облегчение.

Алияс не любил врать, но однажды понял необходимость такого поступка — прежде чем раскрыть правду, надо соотнести силу существа, желающего знать, с грузом истины, который ляжет тому на плечи.

— Ты думаешь, его никто не тронет сегодня или завтра?

— Уверен, что нет. Скорее всего, те сборища, что мы видели, случаются только во время танцев. Это имеет смысл. Тогда незаметно, что некоторые альфы отсутствуют на площади.

— Точно, — часто закивал Гинтами.

— Скажи, ты узнал того омегу?

— Нет. Я и сам долго думал, кто бы это мог быть, но так ни до чего не догадался. Может, если бы я точнее понял, сколько ему лет, то это бы помогло, — расстроенно затараторил омега. — Он вроде бы молодой, старше меня на несколько лет, но, наверное, младше тебя. Получается, я должен бы знать его… — Гинтами нахмурился. — Нас меньше, и я мог бы забыть его имя, но не лицо. Хотя он был такой грязный, что, может, я просто не узнал его…

Он вздрогнул — картины перед глазами наполнялись новыми красками, стоило заговорить об этом.

— Не думай, Гинтами. Не надо, — отвлёк голос Алияса в тот же миг, как мысли Гинтами с невероятной скоростью понеслись в подземелья. — Сейчас ему ничего не грозит.

— Мы ведь уже совсем скоро поможем ему? Может быть, завтра? — пискнул Гинтами, с надеждой глядя на Алияса.

— Уже очень скоро.

— Конечно, нужно дождаться Диерта. Почему же его всё ещё нет? — горько вздохнул омега, не зная, куда деться от собственных волнений.

— Идём спать, Гинтами. Скоро отряд вернётся и тогда нам понадобятся силы.

— Да-да, конечно понадобятся. Идём, — словно очнулся тот, понимая, что им действительно полагается пребывать в постели — не ровен час, и кто-нибудь может обнаружить их или, того хуже, подслушать.

Гинтами взобрался на свою койку, надеясь, что скоро наступит утро и Диерт спасёт их всех, в то время как Алияс думал о том, что рассказывает запах измученного до смерти омеги. Чужая боль резала острием кинжала, словно страдающий выл в агонии за соседней стеной.