Дракон выбирает судьбу

Джемма понятия не имела, что сейчас с Андреа, и как он – когда она ушла от фонтанов и запаха горелой плоти, то слышала, как где-то далеко заныла сирена скорой помощи. Уже в студии Кейвиварну сообщили, что Андреа в клинике святого Йохана, и его жизнь вне опасности. А Гилберт сейчас стоял так, словно ждал ее, и Джемма понимала, что им придется поговорить. Он не даст ей просто пройти мимо.

Распрощавшись с Падди, Джемма направилась к лестнице – в конце концов, она не сделала ничего плохого, чтобы обходить Гилберта по дуге. Он может быть с той, с которой захочет. Если это Сибилла Бувье, то так тому и быть, Джемма ушла из его дома и освободила место. Пусть это больно, любую боль можно перетерпеть.

Можно даже поговорить об этом, не боясь, что расплачешься. Джемме казалось, что все слезы в ней сегодня высохли, когда дракон плюнул огнем в человека.

– Джемма, – Гилберт протянул папку ассистенту, и тот понятливо ушел в сторону лестницы. Кейвиварн докурил в конце коридора и скрылся за дверями студии. Джемма вспомнила старый совет: смотреть в переносицу собеседника, если разговор неприятен, и ответила:

– Привет.

– Ты хорошо выступила, – Гилберт хотел говорить о другом, он смотрел на нее так же, как в их первый вечер, и Джемма подумала: может быть, я вчера сошла с ума? Может, ничего этого не было, и он не занимался любовью с этой певицей? Может, мне все приснилось, а теперь сон закончился?

– Спасибо, – только и смогла ответить она. Вроде бы думала, что не сможет плакать, а вот же, в носу предательски щиплет, и надо смотреть Гилу в переносицу, а не в глаза…

– Послушай меня, пожалуйста, – произнес он, и Джемма опустила глаза, рассматривая носки своих туфель. – Драконы выбирают пару на всю жизнь. Я выбрал тебя, я хочу, чтобы ты стала моей женой, и я никогда не изменил бы тебе, Джемма.

Перед глазами снова поднялся вчерашний вечер, лицо Сибиллы Бувье, которая задыхалась от страсти, всплыло, словно призрак из темной воды. Невидимые пальцы вцепились в грудь чуть ниже яремной ямки, потянули, разрывая душу на части – больше всего на свете Джемма сейчас хотела поверить Гилберту.

И не могла.

– Тогда что я видела вчера? – глухо спросила она и даже испугалась: настолько мертвым и чужим был ее голос. Гилберт взял ее за руку – Джемма не отстранилась, но и не сжала его пальцы.

– Воздействие. То, о чем ты говорила, помнишь? Я сегодня чувствую себя, как с похмелья или после отравления. Кто-то ввел меня в такое состояние, и я сделал все, что он хотел.

“Как же я хочу тебе верить”, – подумала Джемма и спросила:

– Кто может так поступить с драконом?

– Я узнаю, – в голосе Гилберта похрустывал лед. – Пока мне кажется, что это кто-то вроде Стивена Шелла. Очень уж он задет твоими разоблачениями.

Джемма усмехнулась и неожиданно поняла, что ей становится легче. Если Гилберт и сделал то, что сделал, то не по своей воле – его использовали. Сейчас он говорил правду. Когда-то старый фро Сомерсет заметил: “Гил, когда ты пытаешься меня обмануть, то у тебя краснеют уши” – и сейчас уши Гилберта были самыми обычными.

– Хорошо, – кивнула Джемма. Они вышли на лестницу, прошли мимо площадки с лифтами и, бросив взгляд в окно на улицу, Джемма увидела автомобили и автобусы, сбившиеся в пробке, словно испуганные животные.

– Ты вернешься?

– Нет, – ответила она, и это было единственным, что она могла сказать сейчас. – Я тебе верю, Гил. Я тебя люблю, но сейчас мне надо побыть одной.

Гилберт понимающе качнул головой, хотя было видно, что он ожидал другого ответа, и теперь не знает, как поступить.

– Где ты остановилась? – спросил он.

– В “Мяте”. Это на перекрестке Второй Восточной и Пятой улицы.

После клуба Андреа спросил, куда ее отвезти – Джемма не вернулась бы в Малу Страну ни за какие деньги, но и к Андреа ей тоже ехать не хотелось. Он вел себя, как джентльмен, но Джемма прекрасно понимала, чем все это может закончиться.

Ей даже смешно сделалось: Гилберт изменил ей, а она не хотела изменять ему. Не хотела делить кров и постель с человеком, который обещал, что заберет ее у дракона. Тогда Андреа отвез ее в “Мяту”, небольшой, но очень приличный отель, и сказал, что она может оставаться там столько, сколько сочтет нужным.

– Я заеду к тебе сегодня вечером, – сказал Гилберт так, что было ясно: он не примет отказа. – Джемма, мы разберемся с этим. Кто-то морочит нам головы, и я выясню, кто.

– Это точно не Андреа, – они вышли в просторный холл телекомпании, и Джемма удивленно увидела, что сотрудники – секретари, операторы, осветители, ведущие – толпятся возле окон, встревоженно выглядывая на улицу.

По позвоночнику словно провели ледяным пальцем. Джемме почудилось, что она стоит возле запертой двери – если дверь откроется, то она увидит за ней то, чего разум не сможет выдержать.

– Что случилось? – спросил Гилберт. Женщина в розовом костюме и очках в красной оправе, должно быть, редактор какой-то программы, отвернулась от окна и ответила:

– Кажется, там бунт, фро Сомерсет.

***