Драконье питание

Я смотрю, как он уходит, безнадежно сведя руки поверх зияющей дыры, а гномы из бригады в последний момент беззаботно расступаются по сторонам. Еще один бедолага, которому будет трудно найти свое место в новой оргструктуре. Он не первый парень, только что окончивший тролльский университет, который пришел в мою службу, гордый тем, что научился использовать при счете все пальцы до единого. К сожалению, для того чтобы стать бригадиром, одного образования недостаточно. Нужно быть еще и чертовски смышленым.

Вздохнув, я выуживаю бланк акта о несчастном случае на производстве и прикладываю большой палец к графе для подписи. В этот момент следовало бы зазвучать звоночку, предупреждающему, что я пробуждаю к жизни зловещее зло. Оглушительному такому, как сигнал тревоги в инкубаторе с василисками. Но вместо этого я услышал только стаккато кирок, врубающихся в сланцевую жилу, да ровное гудение кузничного дракона.

Вызов к директору пришел через восемь дней.

* * *

Грузовой лифт не доходит до этажей дирекции, и вдобавок вообще идет медленно. Я так думаю, это сделано специально, чтобы у жалкой подчиненной сошки вроде меня было время перебрать в голове свои недавние делишки и попаниковать. Созерцая стену подъемного колодца, от которой исходит приятный запах свежеотшлифованного гранита, я мысленно проглядываю свои графики работ за последние два месяца. Гномы немного глубоковато врубились в жилу серебряной руды, но мне удалось забрать основную часть самородков. Угрозу забастовки от особо ретивых удалось урегулировать путем переговоров без серьезных травм. С моей стороны, по крайней мере.

Ситуация вроде бы под контролем. И от этого еще неспокойнее.

* * *

Кабинет секретаря в дирекции раза в два просторнее моего. Девица, занимающая его, выглядит так, будто способна кинуться наперерез любому посетителю, явившемуся без предварительной записи, не исключая троллей. У людей это постоянное самомнение, о котором они, похоже, даже не подозревают, — одна из двух самых неприятных черт. Вторая — то, что они отвратительно сладкие на вкус.

Секретарша едва поднимает голову при моем появлении и решительным жестом указывает на уголок для посетителей. Вслед за тем она возвращается к своему экрану: из-под ее стола выходит пучок трубок, образуя рамку на уровне глаз; оттуда идет клокотание. Мы только-только внедрили систему обмена сообщениями, которые передаются с помощью струек пара, складывающихся в слова. Все работает довольно живо, за исключением отрисовки изображений.

Я всей грудой втискиваюсь между стопок выцветших буклетов компании и ожидаю. Единственное окно выходит прямо на окрестную местность. За вытяжными трубами доменных печей виднеется вышка с красноватыми предупредительными аэроогнями в форме глаза внутри вилки из двух каменных шпилей. Самое подходящее зрелище к моему нынешнему душевному состоянию.

Под пальцами моих ног мягко вибрирует земля. По теллурическим венам конторы текут записки, приказания и приказания в отмену приказаний. Все эти перемешанные меж собой сигналы, что составляют кровь и лимфу нашей организации.

Интересно, чего от меня хочет большой босс.

— Входите, старина! — Дверь открылась прямо за моей спиной, что меня совершенно деморализовало. — Извините, что заставил вас ждать, но вы же понимаете, как это бывает.

Новый патрон походит на предыдущего, как одна осыпь на другую осыпь. За то время, что я здесь, на моих глазах их приходило и уходило с пару десятков. Каждый из них оставил свой след — перестройку внутренней организации компании. А мы тут, под землей, продолжали орудовать кирками и ворчать. И только когда копать станет уже негде, вот тогда нам действительно потребуются новые указания.

Мне приходится согнуться, чтобы пролезть в двери. За ними — пространство размером со станкостроительный склад, завершающееся застекленным эркером. Вверху излучает ослепительное сияние десяток светлячков, вставленных в железную люстру.

— Железнёной воды? — Босс не дожидается моего ответа и протягивает мне кубок внушительных размеров, сделанный из лучшего горного хрусталя. — Мне ее поставляют прямо из Ледяного моря.

Меня это не радует. Чокаться с начальником — все равно что целовать жабу. В принципе, оно безвредно.  Однако слыхали мы о случаях, когда такое оборачивалось по-всякому. Я в три глотка осушаю свой кубок и отказываюсь от второй порции, чтобы подвигнуть его перейти к сути дела.

— Тут ваше личное дело, — говорит он, указывая на стопку документов на мраморной плите, служащей ему столом. — Вы, полагаю, знакомы с той стороной?

— Я там бывал, — сдержанно отвечаю я. — В прошлый раз я даже отчитывался касательно лечения выдохшегося дракона.

— Я в курсе. Захватывает уже представление о мире, который полностью лишен волшебства с тех пор, как мы оставили его людям. — Он откашливается. — Конечно, сам-то я — прямой потомок королей того времени, а значит, наделен силами, которых лишены эти несчастные.

Он делает еще один глоток дважды очищенной воды, затем подливает купажированного отвара ячменя на торфе, дабы смягчить резкость.