Драконье пламя

Через полчаса они снова тронулись в путь. Халла была несколько грязнее, чем ей хотелось. Сзади на могилке осталось несколько желтых цветков. Она любила Перри — девочка только что научилась улыбаться.

* * *

«Они смотрят на тебя, — думал про себя Моран, уводя группу детишек прочь от очередной могилы, — а ты ведешь их к беде».

Сколько же могил им пришлось выкопать? С тупым облегчением он понял, что не может вспомнить. Нет, не так все должно было быть, сказал себе Моран. Я должен был найти Изгоев, устроить встречу с ними, помочь им. Моран всегда хотел прославиться, чтобы о нем сочиняли Баллады, возместив тем самым неизвестное происхождение. А вместо этого он только-только выбирался из одного кризиса и тут же сваливался в более глубокую яму и никак не мог найти верной дороги, верных ответов, постоянно сталкиваясь со все большими сложностями. Каждый раз он клялся себе, что найдет арфиста, пошлет весть в Зал Арфистов, — и каждый раз что-то заставляло его изменить решение. Он хотел послать весть о своем успехе — но не мог собраться с духом и доложить о провале. Так проходил Оборот за Оборотом, и Моран уже перестал мечтать о спасении Изгоев. Он просто искал еду для беспризорных детей. Но — что было гораздо хуже — он спускал их жалкие марки на выпивку или ночные развлечения. И каждый раз Моран убеждал себя, что он заслужил такую малость — выпивку в теплой компании, — а потом, встречая молчаливые укоризненные взоры голодных детей, клялся, что никогда больше такого не по вторит. Но снова и снова он поддавался своим желаниям И как в своем ужасном падении он посмеет посмотреть в глаза Муренни или Зисту?

Он поудобнее пристроил Налли у себя на спине, с надеждой глянув на Халлу. Лицо ее было в слезах. Моран выругал себя за эгоизм и побрел вперед.

* * *

«Яйцо проклюнулось — зеленый?» — эти слова были заранее написаны на дощечке Пеллара, когда он встретился с Ализой и остальными воспитателями стражей, прибыв под вечер в их холд.

— И наше тоже, — ответила Арелла. — И тоже зелененькая.

Маленькое существо выглянуло у нее из-под юбки. Щебетун спорхнул к молодой самочке стража и вежливо чирикнул. Самочка обнюхала файра, затем снова нырнула Арелле под юбку.

— Первая стража под утро — твоя, — сказал ему Джайтен. — В горшке осталось немного еды, так что поешь и спать. Алиск тебя разбудит.

Пеллар снова кивнул, подавил зевок и побрел к кухонному костру. Нашел себе чистую тарелку, положил еды, улыбнулся Полле.

— Готова спорить, ты рад вернуться домой, — сказала она, улыбаясь щербатым ртом.

Пеллар снова кивнул, хотя и не от сердца, тем более что желудок урчал от запаха еды. Он быстро поел, раскатал спальный мешок на обычном месте и быстро заснул. Утром поищет тростник и дерево на новую флейту.

Чуть позже пришла укладываться спать Арелла. Она разложила свой мешок в сторонке от него.

Наутро все было как прежде. Так прошло еще семь дней и еще месяц. Пеллар ощутил, как трудно учить людей читать, когда сам не можешь говорить. Ализа быстро прогрессировала и пристрастилась вести журнал, стражи подрастали, и вскоре лагерь снова стал ощущать нехватку еды.

Пеллар подрос и окреп. Последние детские черты исчезли. Грудь стала мощной от работы с ловушками, барабаном и ножом. Он научился лучше высматривать следы, всегда вспоминая о схватке с Тенимом несколько месяцев назад.

Полла заигрывала с ним, но он не обращал внимания на взрослую женщину точно так же, как не обращали внимания друг на друга они с Ареллой, хотя вот это становилось все труднее. Некоторые старшие девушки, которых обучал Пеллар, тоже заигрывали с ним, и он с тревогой думал: что же случится, когда Алиск поднимется в следующий брачный полет? Он надеялся, что к тому времени окажется далеко отсюда.

* * *

Халле не понравились Конни и ее дочь Милера, но Моран решил принять их в отрад. Новички прибились, когда они проходили место слияния трех рек между холлами Телгар и Кром.

Халла, и не заглядывая под челку на лбу у Конни, догадалась, что есть там синяя буква «И». Хотя Халла и была юной, она прекрасно поняла, за что лорд-холдер Изгнал женщину из холда. Ей не нравилось, как Конни посматривала на Морана — как пещерная змея, готовая броситься на добычу… нет, все обстояло даже хуже, потому что Милера подражала матери. И если Конни уже пару Оборотов как вышла из возраста расцвета, Милера только-только превратилась из ребенка в женщину.

Халла слишком много времени пробыла с Мораном и прекрасно поняла, что арфист принял этих двоих вовсе не по доброте душевной. Даже после смерти Перри, оплаканной семь дней назад, оставалось слишком много голодных ртов, а еды, несмотря на все усилия Халлы, не хватало.

И предложение Конни поделиться едой не особенно расположило Халлу к этой женщине с остреньким лицом и бегающими глазками.

Еды, принесенной Конни, хватило всего на один раз. К тому же Халла заметила, что Конни и Милере досталось больше, чем остальным. Но та еда кончилась три дня назад, а Конни с Милерой по-прежнему получали лучшее из всего, что добывала шайка Морана.