Драконье право (СИ)

Почтенный гном вел процесс очень дотошно и тщательно, так что подготовительная часть заседания заняла у нас почти полчаса.

Закончив с формальностями, он внимательно осмотрел всех сквозь стекла толстенных очков и провозгласил, что считает необходимым огласить ответы по поводу имущества ответчика. Когда возражений не последовало, он зачитал письма ГАИ и Бюро технической инвентаризации, из которых следовало, что спорное имущество принадлежало вовсе не господину Теренову.

— Какие будут предложения по поводу изложенного? — мрачно поинтересовался судья, грызя кончик карандаша. Пожелтевшие от сигарет, но крепкие зубы гнома методично превращали дерево в щепу.

Истица вскочила с места и разразилась проклятиями вперемешку со слезами.

— Да как ты можешь? Это же твои дети! Мы же вместе это все покупали! А теперь ты нас хочешь на улицу выгнать?

— Успокойтесь и сядьте! — зашипел на нее адвокат.

Он с трудом утихомирил свою клиентку и попросил объявить перерыв.

Взглянув на растрепанную и все еще всхлипывающую истицу, судья согласился.

Господин Теренов с кем-то разговаривал по мобильному, а я тихонько наблюдала за тем, как коллега что-то горячо втолковывал своей клиентке. Она постепенно успокаивалась и начинала прислушиваться к словам адвоката. Потом кивнула и начала что-то шепотом объяснять.

Любопытно, какие козыри у них остались? Впрочем, вскоре это в любом случае станет известно.

Наконец перерыв закончился, и мы вновь приступили к слушанию. Пояснения сторон не принесли никаких неожиданностей. Разумеется, истица заявила, что мой клиент намеренно оформил все имущество на свою мать, имея намерение обмануть ее и детей.

— Сволочь он! — выпалила она, комкая носовой платок.

Судья поморщился, а я с ней согласилась — естественно, про себя, поскольку обязана поддерживать позицию клиента.

Коллега явно учел свои прошлые ошибки и очень тщательно подготовил клиентку, которая внятно и четко излагала свое видение обстоятельств дела.

Ответчик же заявил, что никакого имущества они во время брака не приобрели, не считая мелких бытовых предметов. Что же касается алиментов, то он высказал намерение исполнять отцовские обязанности, но лишь в меру своих весьма скромных возможностей. При этом истица явно с большим трудом сдержалась, чтобы вновь не начать выяснять отношения.

Секретарь посматривала на нее с явным сочувствием (неудивительно, если учесть ее собственный тягостный опыт семейной жизни), а судья — с сомнением. Похоже, в нем боролись приверженность букве закона и его духу.

На вопросы суда мой клиент также отвечал достаточно уверенно и не путался в деталях.

Наконец приступили к допросу первого свидетеля, мужчины лет шестидесяти, который пояснил, что он являлся хозяином дома, впоследствии приобретенного истицей и ее супругом. По его словам, дом перед покупкой осматривали они вдвоем, они же передали ему деньги при заключении договора купли-продажи.

— Скажите, кто подписывал у нотариуса договор купли-продажи дома? — поинтересовалась я.

— Пожилая женщина. — Ответил он, нервно оглядываясь. — Только ее тут нет!

— Ваша честь, позвольте пояснить? — попросила я.

Гном невозмутимо кивнул и даже оставил в покое обгрызенный карандаш.

— Хочу обратить внимание суда на то, что мать моего доверителя — пожилая женщина, не удивительно, что ее сын и невестка помогали ей при покупке дома. У меня все. — С этими словами я села.

Коллега обжег меня неприязненным взглядом и что-то зашептал клиентке.

Опровергнуть мою позицию сложно: слово ответчика против слова истицы, и весь вопрос в том, кому поверит судья.

Следующий свидетель, Владилен Толбашев, пояснил, что по документам именно он является владельцем автомобиля, на который претендует истица.

Судья вел себя несколько странно: как-то очень внимательно смотрел на свидетеля, но молчал.

Между мной и коллегой развернулась целая баталия уточняющих вопросов и пояснений. Допрос растянулся почти на сорок минут, но господин Толбашев стоял на своем: он продал автомобиль ответчику, однако по просьбе последнего не оформил сделку надлежащим образом. О причинах столь странной просьбы ответчик сразу ему пояснил, что не хочет оплачивать оформление сделки и желает утаить машину от претензий жены.

Дреггюсон выслушал показания и неожиданно объявил:

— Суд делает перерыв до завтра. Госпожа Анна, останьтесь на минутку.

— Конечно, ваша честь… — Несколько растерянно ответила я. Не было никаких видимых причин для переноса слушания, к тому же завтра у меня дежурство в консультации, так что заседание в этот день мне не с руки.

После того, как за остальными закрылась дверь, судья внимательно посмотрел на меня.

Он помолчал, а потом вздохнул, снял очки и потер переносицу.

— Госпожа Анна, — негромко начал он. — Сразу скажу, я верю свидетелям истицы. Так вышло, что я много лет знаю Владилена Толбашева, он не станет лгать. Я вынесу справедливое решение в пользу истицы, даже если его отменит апелляция. Так что выбирайте: мировое соглашение или проигрыш.

— Хорошо, я поговорю с клиентом, — откликнулась я.