Драконье серебро

— Ты шутишь, лирин? — Краст поднял брови. — Никто на фьордах ее не купит. Кому нужна эта гадость? Горькая настолько, что и воины плюются!

— Зато целебная! — рассмеялась я. — Моя рана зажила моментально! Краст, помимо фьордов есть Конфедерация! И там этот напиток будет на вес золота! Послушай! — я торопливо облизала губы. Мысль, давно пришедшая в голову, теперь стучала настойчиво, требуя реализации. — Послушай меня! Это же выход! За Туманом люди очень любят горький напиток, называется кофе! Его пьют литрами, понимаешь? А если ты предложишь им настой, способный исцелять? Возвращать силы и молодость? Перворожденные, да сюда потекут золотые реки! А за бодрянкой будут выстраиваться очереди! Краст, ты мне веришь?

— Это звучит слишком сказочно, лирин. И мне не верится, что за Туманом есть желающие отведать нашу ягоду, — весело усмехнулся риар. Но слушал внимательно.

Я схватила его руки, и Краст глянул удивленно, но не отстранился. Так и смотрел — то на мои пальцы, сжимающие его, то в лицо.

— Просто поверь мне! — идея захватила.

— Но зачем твоим сородичам пить бодрянку? Рядом с сильным хёггом люди и так исцеляются. Заживают любые раны, рождаются крепкие и здоровые дети, люди живут дольше! Даже зубы новые вырастают, надо только подождать. Все это знают.

Я застыла, осознавая сказанное. Великие перворожденные… Так вот какова сила дракона?

А потом начала хохотать.

— Что смешного? — не понял ильх.

— Краст, ты что, совсем ничего не знаешь? За Туманом нет риаров. Нет хёггов. Совсем.

— Нет хёггов? — Перворожденные, я снова шокировала ильха! — Совсем? Как же вы там живете?! Неудивительно, что ты сбежала!

— Да вот как-то живем, — я не выдержала и снова начала смеяться, таким растерянным выглядел Краст. Похоже, в его голове не укладывалась новая информация.

И Краст вдруг вспыхнул, прищурился. Рывком прижал к себе.

— Смеешься над невежей, чужачка? — вкрадчиво протянул он. Уже знакомый огонь в глазах опалил нас обоих. Но я вывернулась, отскочила. Зачерпнула снега и швырнула комочек в ильха. Снежок шлепнул по груди в распахнутой шубе, скатился вниз.

— Еще как! — хохотнула я. — Ты самый дикий риар на свете!

Краст ухмыльнулся.

— Так значит?

— Угу!

В ильха полетел еще один снежок, но на этот раз Краст увернулся. И медленно пошел на меня, угрожающе прищурившись.

— Дикий, значит. Придется наказать тебя, лирин.

Я взвизгнула, швырнула в него еще снег, подобрала юбку и понеслась к деревьям.

— Дикий! Варвар! Ай!

Подножка заставила меня рухнуть лицом вниз, правда, удариться не успела — Краст подхватил.

— Варвар?

— Да!

Мои ладони взлетели и оказались прижаты к снегу. Шапка снова потерялась…

— Наказание, чужачка, — блестя глазами, пообещал Краст. — За такое… непочтительство!

— Нет такого слова! — снова захохотала я.

— Теперь будет! — отрезал ильх. Я думала, поцелует, а этот гад просунул ладонь мне под платье и принялся… щекотать. Завизжав, я вертелась ужом, пытаясь освободиться!

— Ай! Не надо! Прекрати! Я щекотки боюсь!

— Я знаю, — радостно уверил хёгг. — У тебя нежная кожа. Так что ты говорила? Варвар и невежа?

Я вертелась, изнемогая от смеха, но Краст не успокоился, пока я не взмолилась о пощаде. А потом еще с довольной ухмылкой заставил повторить, что он не дикарь! Несколько раз!

Ну а после все-таки поцеловал. Да так, что стало ясно, как сильно он этого хотел и как долго сдерживался…

Глава 26

На площади под навесом стояла незнакомая женщина с котлом супа. Увидев нас, торопливо налила две полные тарелки, добавила по куску мясного пирога. Мы с Крастом — взъерошенные, заснеженные, с трудом скрывающие улыбки — уселись на скамью рядышком. Ели быстро и с наслаждением, причмокивая от горячего, наваристого бульона. Малочисленные ильхи, забежавшие под навес, косились, но вопросов не задавали. Лишь опускали головы, увидев риара.

Когда вернулись в башню, мои губы распухли от поцелуев, а лицо и руки были измазаны сладким ягодным соком. Так что пришлось отправиться в купальню. А стоило выйти — снова попала в объятия ненасытного дракона.

…Вопли внизу заставили меня вынырнуть из сладкого дурмана, а Краста рывком вскинуться и зарычать.

— Какого йотуна?!

— Немедленно пропустите меня к Веронике! — заорал внизу женский голос. — Куда вы ее дели, варвары! Да я вас на шкуры пущу, да я…

— Кайла?! — изумление подействовало как ушат холодной воды, смывая возбуждение.

— Я требую показать мне Веронику!

— Кто бы это ни был, я ее убью, — мрачно пообещал Краст.

— Для этого придется потрудиться, — осоловело выдавила я, остро ощущая все еще вибрирующее тело ильха. Риар с яростью мотнул головой, словно пытаясь усилием воли прогнать навязчивый голос внизу.

— Мне плевать… — лизнул мне шею. — Пусть убирается в пекло Горлохума… Пусть все убираются!

В нижнем зале что-то упало с грохотом, дребезжа покатилось, по полу.

— Не смей на меня нападать, ты, пещерный дикарь! — снова заорала Кайла, а потом взвизгнул другой женский голос, тоже подозрительно знакомый. Ирна? А она-то что тут делает? И вообще… какого йотуна?

— Да я тебя на лоскуты порежу, что смотришь? И патлы твои белобрысые выдеру, и не смей… а-а-а!