Драконье серебро

— Капризничаешь? Иди ко мне, будет тебе сладкое.

— Я хочу… шоколад!

— Что? Не слышал о таком.

— А я слышала! Его делают… в Нероальдафе! Хочу! Принесешь?

— Завтра, — покладисто кивнул морской. — Иди ко мне. И прости, сегодня тебе снова придется намокнуть… Я так долго желал этого…

Я передернула плечами. Вот же гад! Убираться за неведомым шоколадом не желает ни в какую! А лепешка уже съедена.

— Здесь теплее. Мы недалеко от вулкана, ведь так?

— Так. Поэтому ты не будешь мерзнуть, Ника. Но я все равно буду греть тебя.

Я снова дернулась от явной двусмысленности. Хотя какая двусмысленность? Лерт не скрывал своих намерений.

— Ника, иди ко мне.

Со стуком поставила на стол кружку, глянула в сторону кровати. Ильх улыбался, развалившись на покрывале и опираясь на локти. Чуть ли не облизывался! А у меня в голове звенела пустота, я не знала, как отвлечь мужчину!

— Я… я хочу в воду!

— Да? — Его глаза вспыхнули и потемнели. — Ты хочешь? Это будет подарком для меня, серебряная дева. Идем.

Вскочил, схватил меня за руку и потащил к морю. Я зябко поежилась в мокрой рубашке. Да, здесь гораздо теплее, чем в Дьярвеншиле, и все же ветер к ночи остыл. И, кажется, гроза собиралась. Над морем клубились черные тучи, а ветер гнал волну, тяжело ударяя о берег.

Лерт на миг застыл, прищурился. И потащил меня еще быстрее, так что я едва успевала переступать ногами! Но все же не удержалась и рухнула в воду. Нет, на ильха. Я не поняла, как он успел извернуться и оказаться внизу. Обнял, прижал к себе. Тень на миг накрыла фигуру мужчины, и мне показалось, что в голубых глазах сузился по-змеиному зрачок.

Лерт тащил на глубину, туда, где берег резко обрывался и море чернело провалом.

— Я буду тебя держать, — теперь я видела точно — глаза мужчины изменились. Выглядело это страшно, да и болтаться над пропастью в резко остывающей воде мне совсем не нравилось. Как и новая порция поцелуев.

Гроза налетела стремительно, грохнула сверху раскатом грома и зашипела молниями. Я забилась, теряя ориентиры, вцепилась дрожащими пальцами в обломок скалы за спиной. А Лерт вдруг вскинул голову и закричал:

— Она моя! Моя!

Сверху ответило рычанием, ревом, сплетающимся с раскатом грома! Море бушевало, холодный дождь со снегом повалил стеной, и я уже ничего не понимала. А когда вспыхнула молния, увидела распростертые крылья и падающего с неба дракона.

Краст…

— Краст!!! — закричала, вырываясь из рук Лерта.

Черный хёгг дернул головой, глянул недобро. И тут же мое тело обвил гибкий хвост морского змея, не давая вырваться. Захлебываясь, я снова закричала. Горизонт исчез, воздух озарили желтые зигзаги, сшивая небо и море неровными стежками молний.

Черный дракон рухнул сверху, вцепился когтями в извивающееся тело Лерта. Я схватилась за гладкий камень, надеясь, что волна не утащит на глубину. Два чудовищных зверя сцепились, брызнула кровь из разодранной шкуры водяного хёгга.

Мне казалось, что наступает конец света, потому что небо гремело и сверкало, а море бушевало, норовя размазать меня по камням. И между небом и землей бились драконы. Чудовищное и восхитительное зрелище их сражения оказалось последним, что я увидела в жизни. Именно этот момент выбрало мое сломанное сердце, чтобы остановиться. И, теряя сознание, я подумала, что все-таки нашла чудеса.

* * *

— Краст…

Не голос — шепот.

Он глянул с высоты и не увидел светлую голову лирин возле скалы. Ярость обожгла так, что полыхнуло пламенем, выплюнул в сторону морского. И ринулся к одиноко торчащему камню. Рев рвал глотку, а страх раздирал нутро. Где она? Не понял, как разорвал слияние с хёггом, и в бурлящие воды упал уже человеком. Нырнул — без толку. В чужой и враждебной стихии лишь соль и чернота, а Ники нет.

Воздух закончился в груди, но Краст погружался все ниже, пытаясь увидеть лирин.

Блеснула на глубине чешуя. И через мгновение из темной пучины поднялся Лерт, сжимая в руках деву. В черноте моря плыли волосы, светлело лицо и тонкие раскинутые запястья. Глаза закрыты… Ужас и боль сдавили так, что Краст на миг подумал — и он останется здесь, на дне…

Морской протянул руки, поднимая бездыханное тело. Краст дернулся, схватил, рванул вверх. Жадно глотнул спасительный воздух. А лирин… не пошевелилась.

— Ника! — закричал. Боль уже драла изнутри острыми когтями, выдирала с корнем жизнь.

— Прости, дева… — голос морского змея полон раскаяния, а Красту так хочется убить. Убьет. Чуть позже. Сейчас важнее другое.

Вынес лирин на песок, положил у кромки воды.

И прищурился, всматриваясь в незримый мир. Морской склонился над девушкой, развел ей руки, и снова сознание потемнело от ярости.

— Я помогу, — прохрипел Лерт.

Слова молитвы перворожденным морской шептал хрипло, но Краст уже не слышал. Зримый мир расплывался, становясь все тоньше, а незримый обретал плоть. В нем не было неба и земли, не было силы слияния с хёггом, были лишь воля и желание найти ту, что пришла к нему из-за Тумана и стала сокровищем.

— Ника… моя Ника… моя нареченная…