Драконье серебро

Я хотела посоветовать ему вообще тут не торчать, а идти куда-нибудь подальше, но заметила нервно подрагивающие пальцы, напряженную до выступивших вен шею, окаменевшие плечи и… промолчала. Боги! Да он же просто волнуется! Осознание заставило меня покраснеть. Этот проклятый ильх, этот здоровый дикарь, который наверняка способен без трепета перерезать кому-то горло, просто боится! Опасается показать свою слабость, переживает, что ничего у него не выйдет и он опозорится перед чужачкой! Как же я сразу не догадалась? Краст выглядит так угрожающе, что мне просто не пришло это в голову!

Я помолчала и, чтобы собраться с мыслями, открыла одну из принесенных книг. Поверх строчек темнели неуверенно выведенные буквы. И, судя по тому, как вздрогнул Краст, я догадалась, что это он уже пытался повторить написание символов.

Но комментировать увиденное я благоразумно не стала. За что получила чуть слышный вздох облегчения.

— Насколько я знаю, наши устные языки по большей части совпадают, — начала я, положив перед ильхом бумагу и синий карандаш. — Что касается письменности, то тут сложнее. На фьордах используются две формы. Ваша изначальная письменность — руническая, с которой я незнакома. Чуть позже стала применяться основная, с ней мы и будем работать. — Я осторожно погладила строчки в книге. — Наши историки предполагают, что обмен знаниями между Конфедерацией и фьордами происходил всегда, благодаря подводным течениям. Как и когда вы получили образцы нашей письменности — неизвестно, да и неважно. Главное, нам есть с чем работать. И для начала мне нужно понять, сколько букв ты уже знаешь. Если… знаешь.

Краст глянул так, словно мечтал вырвать мой язык, говорящий неслыханные дерзости. Но теперь я смотрела невозмутимо и выжидающе, как будто обучать грамоте агрессивно настроенного варвара — это то, что я делаю каждый день после завтрака! И зашипев сквозь зубы, риар сдался.

— Я знаю, как написать свое имя. И еще несколько слов, — процедил он. Неловко взял карандаш… и тот треснул в бронзовых пальцах, сломавшись пополам!

Я тоже выдохнула, молча отобрала остатки несчастного грифеля, сунула Красту новый и кивнула:

— Это уже что-то. Пиши. Как правильно сказать: Краст, сын Ингольфа?

— Краст, — рыкнул ильх. — И все. Отец меня не признал, так что я не могу представляться его именем.

Я задумалась над новой информацией. Не признал, значит…

— Хорошо, тогда просто твое имя.

Очень медленно мужчина вывел буквы. Под слишком сильным нажимом новый грифель порвал бумагу и тоже сломался. А разозлившийся ильх разорвал остатки, швырнул на пол и злобно глянул на меня. Как будто ждал, что я начну кричать и он со спокойной душой сможет уйти. Ну, или наконец прибьет чужачку. Но я лишь молча достала третий карандаш, новый лист и пожалела, что поблизости нет канцелярского магазина. Если так пойдет дальше, писчие принадлежности понадобятся нам довольно скоро.

— Постарайся так сильно не давить, — велела я, игнорируя злобное шипение риара. Обошла его, встала позади и положила руку на каменный кулак, сжимающий карандаш. — Вот смотри, надо мягче. Ты держишь не нож, а грифель! И с ним надо ласково, понимаешь? Ну как… с девой.

— А зачем с ней ласково? — не понял варвар, и я снова вздохнула.

Все ясно, пример неудачный.

— Потому что девам это обычно нравится. Все, забудь! Просто держи это осторожнее и не дави на бумагу так, словно ненавидишь ее!

Хотя, похоже, именно это чувство он и испытывал! Краст уставился на мою руку, потом на бумагу и снова повел грифелем, выписывая букву «К». Я придержала мощное запястье, не давая испортить и этот лист. Ильх напрягся всем телом, словно готовился к бою, тяжело втянул воздух.

— Мягче, Краст. Вот так… Или мне нельзя к тебе прикасаться?

— Можно, — сквозь зубы выдавил ильх. — Мужчине нельзя. А деве можно.

Он снова покосился на ладонь, выдохнул и повел осторожнее.

— Вот видишь, получается! — обрадовалась я. — Еще легче, не сжимай пальцы, Краст! Вот так… отлично! У тебя все очень хорошо выходит!

Он резко повернул голову, уставился на меня снизу вверх. И я осеклась, откашлялась и убрала руку.

— Теперь сам попробуй.

Снова села напротив, бдительно следя за своим мрачным учеником.

— Нам говорили, что на фьордах много образованных людей, — негромко начала я.

— В Варисфольде, — угрюмо кивнул Краст. — В Нероальдафе. Альсколе. В других местах. Не в Дьярвеншиле.

— Твой отец… хм, Ингольф-хёгг умел писать? — если нет, то это могло бы многое объяснить.

— Умел. Но плохо. Он ненавидел… — Краст нахмурился, подбирая слово, — учение.

— Образование?

— Да. Считал, что с ним Дьярвеншил станет таким же, как Саленгвард. — И, видя мое недоумение, пояснил: — Мертвый город фьордов. Урок для всех ильхов. Когда-то Саленгвард был самым просвещенным городом от Горлохума до Красных Озер. Он спорил с самим Варисфольдом и никому не подчинялся. Сейчас там лишь тени и призраки прошлого… Нельзя желать слишком многого. Надо беречь то, что есть. Ингольф-хёгг считал, что наука погубит фьорды. В Дьярвеншиле она была под запретом.

— Значит, здесь никто не умеет писать? — изумилась я.