Драконье Солнце (СИ)

С магистром все оказалось на удивление просто: он весьма удивился, встретив меня здесь, без цехового знака и без денег, однако выпытывал не слишком дотошно. Больше всего его интересовало, не собираюсь ли я здесь работать, и надолго ли задержусь. Услышав, что не собираюсь и что уеду скоро, явно обрадовался и написал парочку рекомендательных писем к знакомым банкирам. Под конец беседы предложил остаться к обеду - я отказался, чем вызвал еще большее расположение к себе.

С крыльца в доме магистра я спускался вприпрыжку, за что и поплатился - поскользнулся, разумеется. Хорошо, уцепился за перила.

Полоса странных мелких неприятностей продолжалась и дальше, у банкиров. У одного меня облаяла собака и никак не желала успокаиваться, пока ее не заперли в другой комнате. Другого попросту не оказалось дома, и пришлось разговаривать через дверь с весьма сердитым слугой. Впрочем, меня это не особенно обескураживало: у одного я получил уже некоторую сумму денег, которой должно было хватить, пока не заработаю еще. В Медина-дель-Соль можно будет задержаться на пару недель. Отдохнуть заодно хоть немного. Если подумать, я давно не засыпал каждую ночь на одном и том же месте. Если не считать отсидки в Адвенте, но там, ясное дело, совсем другое.

На пути домой я, уже привычно уворачиваясь от падающих из окон предметов и огибая неожиданно появляющиеся на мостовой препятствия, да так, чтобы при этом не столкнуться ни с прохожими, ни с лошадьми, ни с повозками и паланкинами, зашел еще в пару лавок. И вышло, что к Федерико я вернулся не с пустыми руками, а с объемистым тюком ткани, перевязанным бечевой, под мышкой. Самое удивительное, что, таки поставив себе пару синяков (почти наверняка!) и поцарапав щеку, сверток я умудрился не повредить.

Вернувшись, я первым делом отправился к Вии - она была в своей комнате. Правда, само помещение приобрело более обжитой вид: мои распоряжения слугам не пропали даром. Наверное, и ванну она тоже приняла... да не наверное, а точно: когда я вошел в комнату, Вия спала, а голова у нее была мокрая. Волосы разметались по подушке.

Я сел на край кровати... Спящей она выглядела просто замечательно. Нежное лицо без всякого следа мрачных мыслей. Если бы еще не эта ужасная короткая стрижка... Все-таки женщины должны носить длинные волосы, иначе невольно думаешь о всяких неприятных вещах, вроде разводов и болезней. Впрочем, если ей угодно стричь волосы, пусть стрижет и дальше, я не собираюсь ей в этом мешать.

Собственное щемящее, теплое чувство вдруг показалось просто удивительным. Мне захотелось не то заплакать, не то заснуть, не то... нет, не знаю. Свет перевалившего за полдень дня, падающий в окно, вдруг показался невероятно, слишком ярким, а вселенная сосредоточилась до одной спящей девочки... Мне захотелось поцеловать ее, но я не осмелился, и тихонько вышел из спальни, осторожно притворив за собой дверь. На краю кровати я оставил сверток - там были подарки для Вии. Пара котт и вышитая женская камиза, которые, как я надеялся, окажутся подходящими ей по длине. Стоило, конечно, порядочных трудов разыскать готовые вещи, да еще в день праздника, но не зря же говорят, что в больших городах есть абсолютно все.

Все-таки отвратительные у Федерико слуги. В приличном доме меня бы сразу предупредили, что гостья спит.

Вия проснулась часа через два. За это время мне удалось отвлечь Федерико от картины и заставить его пообедать со мной. За обедом говорил, в основном, Федерико, увлеченно рассказывая о своих планах на будущее, заказчиках-идиотах и замечательных коллегах Насколько я знаю людей искусства, они обычно для своих товарищей не то что слова, междометия доброго пожалеют. Федерико был исключением: все у него выходили либо гениями, либо просто "своими ребятами" - ну ладно, что талантом не вышел, зато всех веселых девчонок в Медина-дель-Соль знает!.

Еще я разыскал в этом доме библиотеку: обширное, но пустоватое помещение, потому что последним книжником в семье был дед Федерико, умерший, лет пять назад, а сам Федерико книгами не интересовался. Тем не менее, кое-что интересное там было: я разыскал на полке одного из солидных шкафов "Философию истории" Иеремии Бента с весьма спорными комментариями де Мигайоса, примостился в старинном деревянном кресле (даже без обивки!) у залитого солнцем окна и, под аккомпанемент отдаленно долетающего сюда шума толпы и обрывков мелодий, погрузился в проблему доказательства божественности. Согласно ушлому жрецу-отступнику Бенту, которого в конце-концов покарал Кшатра-Варья, боги существовали, да... но вот как доказать их существовании?.. Ведь просто зрения и слуха недостаточно: чувства весьма часто нас обманывают... Поставив такой вопрос, Бент пускался в пространные рассуждения, нить коих неискушенный читатель скоро утратил бы. Я неискушенным не был, но и мне приходилось туго. Зато время летело быстро.

Так меня Вия и нашла: забравшегося в кресло с ногами - каюсь, есть такая привычка! - с книгой на коленях.