Драконье царство

— Так вот… и еще ведь что. «Янус» не только пользовался всей доступной информацией, чтобы создать оптимальную модель для своего и нашего перемещения. Он еще и на самом деле взаимодействовал с нашим сознанием…

— Ой!.. — тихо выдохнул Гамлет где-то позади.

— В этом нет ничего удивительного. Сколько раз он снимал наши психоматрицы, чтобы отправить их в прошлое? Он многократно делал копии нашего сознания. И все это тоже использовал как материал для работы.

— Двойники! — воскликнул я, не сдержавшись, после паузы. — Не наши! Чужие! Он и их извлекал из нашего собственного сознания, чтобы подобрать нам подходящее окружение. Теория «кристаллической решетки» — чушь, просто неверная гипотеза! А это отлично все объясняет! И без всякой мистики! — Так вот, почему Моргейза так похожа на Тарси. Я просто думал о ней. Но она неразрывно связана с образом опасности, потому она — Моргейза, а не, скажем, Гвенивер. Это оказалось оптимальной моделью для ее образа в моем сознании. — Так вот почему Линн когда-то угодил в прошлое, заполучив себе в соседи всех наших двойников — практически идеальных, не каких-нибудь более-менее подходящих, каких нам пришлось искать в другом времени. «Янус» отправил его в такое место, где мы все были рядом — оптимальная модель в его сознании, даже если он ее не осознавал! Ну конечно!.. Пусть просто потому, что мы его беспокоили, и просто потому, что были самым привычным окружением, с которым он бессознательно не мог расстаться навеки!

Наконец я перестал бурно исторгать эмоции, и заметил уже более осторожно:

— И у этого искусственного интеллекта есть какое-то подобие личности?

— Возможно, — очень осторожно сказал отец. — По крайней мере, именно в этом мире…

— О… — от этого предположения вдруг повеяло холодком.

— Да. Я знаю. Та самая «смеющаяся баньши» — какой-то отзвук призрачного искусственного сознания.

— О боже… — проговорил я, чувствуя, что нехорошо трезвею.

— Что тебя так пугает? — спросил он в ответ на мой пораженный взгляд.

— По-твоему, мы здесь потому, что «Янус» просто не хочет возвращаться? Может быть, не хочет расставаться ни с какой тенью своего искусственного разума?

Все кругом отчетливо нервно заерзали на месте.

— Ну, все-таки он, наверное, не настолько разумен… — впервые подав голос, приглушенно пробормотал Олаф.

— Или, может, «она»?! — вставила Линор. — Смеялась ведь определенно девушка!

— Это… более абстрактное название, — оживился Олаф. — И Янус-то все-таки мужского рода, пусть и двулик как черт-те что…

— Не исключено, что у него много образов под настроение, — заметил отец. — Вот здесь он ведет себя так. А где-то, может — совсем иначе. В любом случае, это скорее отзвуки, отголоски очень многих сознаний, моделями которых он оперирует. И вот теперь, в момент какой-то перегрузки это, в частности, отразилось так, как фрагмент какой-то записи.

— Ох, — вздохнул Фризиан. — Мы как будто объясняем природу привидений!

— А это же и есть привидение! Техническое!

Мы невольно взорвались смехом. Но ведь в этом и правда был смысл! Мы же знали!

— То есть, ты думаешь, это не помешает нам вернуться?

— Думаю, нет.

Он сказал это слишком уверенно! И я снова уставился на него с пристальным нетерпением.

— Он снова заработал?..

— Пока что на сорок процентов. Показания еще нестабильны. Но он явно восстанавливает свою «темпоральную энергию» и вскоре будет способен на скачок. Одновременно — окружив буфером это самое время — где он находится сейчас. Так что, ты был совершенно прав. Ничего не сломано и не испорчено. И даже смеющиеся призраки — не показатель чего-то фатального. Просто настройка на новую точку в пространстве и времени. Это действительно очень логично!

Я прикинул кое-что в уме.

— То есть, когда мы вернемся в свое будущее — какое-то время там не будет никакого буфера. Верно?

Отец, прищурившись, кивнул.

— Вернее не бывает!

— Тогда следующий вопрос — столь же логичный: насколько мы уверены, что он вернет нас именно обратно, а не в какую-то оптимальную для нас модель «нашего настоящего будущего»?

— Хороший вопрос, — улыбнулся отец не так весело, как ему бы хотелось. — Но я думаю, он справится. Все-таки, наша реальность есть наша реальность, и ее отпечаток все равно с нами, хотим мы того или нет. Вся информация — сознательно и бессознательно, и вся информация, накопленная самой станцией. В любом случае — если представить многовариантность развития одних и тех же событий, бесконечные наши подобия, различающиеся лишь «на волосок», совершат в этот момент то же возвращение, и я не думаю, что разница может оказаться хоть сколько-то заметной и принципиальной. Насколько мы просыпаемся теми же самыми каждое утро? Когда бесконечное количество клеток отмирает и сменяется новыми, и все мы меняемся с каждым мгновением, с каждой его долей, как ни дели.

— Хорошо, — кивнул я. — А то я боюсь даже представить, куда он нас зашвырнет, если как следует покопается в моем сознании. Хотя, он ведь уже это сделал…

— И что мы получили? — заинтересованно спросил Олаф.