Драконьи грезы радужного цвета (СИ)

Масочникам с женскими масками, особенно Коломбинам, всегда считающимися кокетками, легко удавалась смена костюма, прически, и даже макияжа. Поэтому, сменить свой обычный, деревенский костюм на роскошный красный шелк и атлас для Гини не составило труда. Потом он повернулся к Муру, замершему с поводьями в руках и, протянув к нему руки, легко переодел и его. Теперь оборотень был облачен во все черное — рубашку, брюки, заправленные в высокие блестящие начищенной кожей сапоги до колен и укороченный сюртук, накинутый на плечи. Осмотрев себя, Мур тяжело вздохнул, явно предпочитая всей этой роскоши, наряд попроще, но смирился, понимая, что не на рынок за крупой они прибыли.

— Да уж, — хихикнул Шельм. — Хороша Красная Коломбина.

— Фирма веников не вяжет! — подмигнул ему Гиня, но в этот момент вмешалась Рокси, проворчав:

— Вы так говорите про каких-то там арлекинов и коломбин, словно масочники какие.

Оба парня замерли.

— Дорогая, — первым опомнился Гиня, — а кто мы, по-твоему, как не масочники?

— Что?! — вскричала девушка, отшатнулась от них как от чумных и натолкнулась на неодобрительный взгляд Муравьеда.

— А ты думаешь, — продолжил Гиня, не дав Шельму даже слово вставить. — Просто так все люди с вашего подворья после визита моего дальнего родственника, живыми и нормальными остались? Если бы этот мальчишка, не был Вольто… — кивнув в сторону Шельма начал он, но был прерван.

— Хватит! — возмутился Ландышфуки. — Ты еще цыганам всем растрезвонь, кто я для вас, что да как. Они же быстрее ветра разнесут слухи об этом по всему королевству!

— Так пусть бы и разнесли! — резко вскинулся Гиня, явно имея свою точку зрения на этот счет.

— Нет, — твердо припечатал шут, сверкая глазами.

Красный масочник долго смотрел на него, но потом лишь мягко улыбнулся.

— Как знаешь, — и пожал плечами, вроде бы принимая его сторону.

Шельм попытался отойти к Ставрасу, но в этот момент его перехватила Дирлин, отвлекшаяся от малышей, внимательно прислушивающихся к человеческим разговорам. Говорить сами они еще не умели, но как всегда активный Гиня и Мур при нем уже пытались их учить человеческой речи, а не транслировать образы прямо в голову.

— Мы рады, что он выбрал тебя, — неожиданно произнесла девушка-дракон для шута. Тот изумленно замер, а она продолжила: — Не я одна, потому что знаю тебя лично и знаю, что ты сделал для моего человека, а именно мы. Все драконы. Мы одобряем его выбор и принимаем тебя. — Она смотрела твердо и неотрывно, и в глазах её стояли вертикальными черточками драконьи зрачки.

"И как мне на это реагировать?", с легкой паникой в голосе вопросил шут у Ставраса в мыслях.

"Как хочешь, так и реагируй. Август, к примеру, после принятия его драконами произнес прочувственную речь".

"Я не он!", рыкнул Шельм, все еще напряженно относящийся к воспоминаниям лекаря о своем первом человеке. И в слух произнес просто и без лишнего пафоса:

— Спасибо.

Девушка кивнула и отпустила его предплечье.

— Я передам, — прошептала она.

Отошла в сторону и превратилась в дракона. Роксолана поспешила к ней.

— Ну, ладно, гости дорогие, — весело объявила цыганка уже с драконьей спины, — я не прощаюсь и жду вас в гости.

— Жди, — серьезно кивнул ей за всех лекарь и помахал рукой, когда девчонки взмыли в воздух. — Ну что ж, — обратился он к спутникам, одарив благодарным взглядом Шелеста, который лишь насмешливо фыркнул, и на лекаря посмотрели даже малыши-драконы, уже во всю исследующие поляну, на которой они все оказались. — А теперь согласуем наши действия.

Да уж, эффект они произвели как магическая шутиха, взорвавшаяся под курятником. Встречать их сбежалось все подворье. Лишь сама невеста осталась взаперти чинно ожидать, что же будет дальше.

А вообще, согласитесь, как могло бы быть иначе, когда прямо посреди двора закружились магические искры, сливаясь в воронку портала, и из него вышли четверо сватов, один другого краше. Так еще в компании дивного коня (уж кто-кто, а цыгане знали толк в лошадях) и двух маленьких, но самых настоящих драконов, грозно растопыривших крылья и прожигающих всех выбежавших к ним людей горящими глазами (Ставрас научил).

Чинно по ступенькам крыльца спустилась баронесса. В обычном, домашнем платье ведь её никто не предупредил о гостях. К ней шагнул, конечно же, Ставрас.

— Мир дому, твоему баронесса Анна, — учтиво склонился в поклоне лекарь.

Цыганка выгнула брови.

— Я всегда рада видеть тебя в моем доме, Ставрас Ригулти, и тебя, — подняв глаза, продолжила она, — Шельм Ландышфуки. Но что привело вас ко мне на этот раз?

— Мы представители купца нашего, Веровека Палтусовича. Прознали мы, что люба другу нашему, дочь твоя распрекрасная, за ней и пришли.

— Ставрас, — выдохнула баронесса, поддавшись нахлынувшим чувствам, и даже рот ладонью прикрыла.

Лекарь улыбнулся.

— Но, как же так… — прошептала растерявшаяся женщина.

— А вот так, — вмешался Шельм, разводя руками. — Они ведь любят друг друга, так что, в любви сложно отказывать, не так ли? — и лукаво улыбнулся.

— Постойте! — раздалось от ворот громогласно и зло.