Драконьи грезы радужного цвета (СИ)

Обхватил широкие плечи мужчины рукам и, подхваченный под бедра, скрестил ноги у него за спиной. Тело успевшее расслабиться в теплой воде легко приняло его, и Шельм выгнулся, откидывая голову на бортик, и громко застонал от неприкрытого удовольствия. Ставрас рыкнул и начал двигаться. Мальчишка помогал ему, двигаясь навстречу, вбирая в себя, и стискивая его бока ногами так сильно, что почти не давал спокойно вздохнуть. Но это казалось такой мелочью, что ни Ставрас, ни тем более, Шельм на это не обращали никакого внимания. Сейчас для них существовали даже не они сами, а лишь их совместное движение навстречу друг к другу, желание стать так близко, как только было возможно. Проникнуть, захватить, сделать своим навсегда и даже больше. И они целовались, не слыша, как плещется в такт их толчков вода в бассейне, почти выплескиваясь через край. Целовались и, жадно схватив воздух губами, приникали друг к другу вновь и вновь. Переплетаясь в поцелуе языками, так сильно, что было даже больно. Но они продолжали это, продолжали любить. И осознанно замедлялись, продлевая неземное блаженство, вжимаясь друг в друга, и живя в этот момент одним единственным мигом, когда уже нет "я", есть только "мы".

Они сидели на самом мелководье. Шельм спиной к нему, Ставрас, обнимая его руками поперек живота. Сидели и молчали. Тела их все еще пребывали в сладкой истоме, и говорить не хотелось. Даже думать было лень.

— Скоро закат, — тихо прошептал Шельм, запрокинув голову к небу, виднеющемуся вверху за прозрачными стеклами окон, прорезанных прямо в крыше.

— Скоро, — не стал отпираться его дракон.

— Ты обещал Корнелиусу…

— Я помню.

— Мне так хорошо…

— Я знаю, но пора выбираться.

— Угу. Уже встаем?

— Нет. Посиди еще немного. Мне хорошо с тобой без никого.

— Какой ты собственник, однако, — фыркнул Шельм и перевернулся в его руках, заглядывая в глаза и целуя. — Но ведь есть же у нас с тобой обязанности, которые в последнее время как-то не в меру разрослись.

— Есть, — со вздохом согласился Радужный и поднялся, поднимая и его.

Они выбрались из воды, оделись, высушив друг друга магией. И оправились исполнять свой долг перед другими, не смотря на то, что так хотелось сбежать от них всех. Но душу грел обещанный "медовый месяц", поэтому идти было как-то легче, иначе бы не дошли, развернулись и сбежали, пока никто не видит, и некому остановить.

Первое в этом мире назначение Совета Иль Арте всемогущей Вольто, поистине, стало историческим событием уже хотя бы потому, что юному Александру Ландышфуки удалось управиться в рекордные сроки.

Двадцать минут. Причем он умудрился втиснуть в них даже пояснения почему и за что кого выбрал. Маски были в шоке. Нет, дело не в том, что выбор Вольто кого-то смутил, напротив, показался весьма и весьма удачным, просто никто не ожидал, от столь юного существа ни такой прыти, ни такой осведомленности в положении дел и расстановке сил. А потом неожиданно выяснилось, что ушлый Икуф обзавелся клятвенной маской от самого Макилюня и это объяснило многое, хотя, конечно, не все. Но расспросить мальчишку не успели, потому что он банально сбежал, оставив взрослых и многомудрых разбираться с проблемами преображенного клана самим. Очень вовремя стало известно, что юный Икуф служит при дворе короля Палтуса шутом, поэтому такой его шустрости не стоит удивляться, но в тоже время следует помнить, что теперь замышлять что-то против законной власти в государстве чревато, так как, даже Вольто теперь на ее стороне.

Так что, Совет был оставлен в смятении, а Шельм с родителями и ближайшими родственниками, вернулся в поместье, обнаружив перед домом ту еще картину. Вместо вчерашней зеленой лужайки, цвело и колосилось маковое поле, а на нем играли в прятки Веренея, Бим и Бом.

— Постойте, — опешил Зверобой, который вернулся вместе с ними, — а где же Муравьед, ведь его за детьми оставили присматривать?

Шельм усмехнулся, подошел к дяде и похлопал по плечу.

— Он и присматривает.

— Где?

— Поле видишь?

— Да.

— Это он и есть, природный оборотень. Странно, что ты в нем этого не заметил.

— Так вот, что это было. Да уж, семейка у вас, конечно, — протянул Леон.

— Ты имей в виду, брат, — обратился к нему подошедший сзади Байрон, — что теперь и ты имеешь к этой самой семейке непосредственное отношение. Что скажешь?

— Скажу, родственнички мои дорогие, а не пора бы нам уже отпраздновать воссоединение семьи?

— Еще как пора.

Его поддержали все. И праздновали до утра, а утром для кого-то началась новая жизнь, а у кого-то свадьба. И все бы ничего, если бы на свадьбе жизнь и закончилась, но нет, она назло всем сказочным канонам продолжается, а значит, будут и новые приключения, и новые встречи, и новые битвы, куда же без них?

Эпилог

Шельм блаженствовал, развалившись на мягкой траве аптекарского сада, закинув руки за голову и глядя в небо. Ему было просто хорошо. Тепло и уютно. И с завтрашнего дня начинался всеми правдами и неправдами выбитый у Палтуса "медовый месяц", точнее две недели блаженства, начинающиеся с его дня рождения.