Драконьи тропы

— Ну что же, — Хорстен решил, видимо, уйти от трудной темы разговора и перейти к еще более трудной, — у нас была надежда выяснить, какая связь может быть между Драконовыми горами и попадающими сюда невесть как сархонцами и найти того, кто сюда вторгается, если мы найдем дракона, давшего этот зуб. Теперь этой надежды почти нет. Дракон мог появиться совсем ненадолго и исчезнуть, и, вполне вероятно, не удастся найти того, кто его хотя бы видел. Да еще и правильно задать вопрос — он усмехнулся в седую бороду — тоже бывает непросто. И, наверное, не стоит на это тратить больше времени. А вот что нам точно стоит сделать, так это — как следует отпразновать Поворотицу.

Он помолчал немного, собираясь с мыслями.

— Гостей будет больше, чем на Селестину-травницу. Всех нужно разместить, а ближе к ночи еще и подготовить праздничные поляны. Одна, я думаю, будет за домом, можно у самой реки или даже на реке, другая — около пещеры рядом с порталом к Син-Хорайну, а третья, конечно, как обычно — у Син-Хорайна. А чтобы в самый праздник не было заботы, — Хорстен вдруг улыбнулся, будто заслышав хорошую новость, и закончил — сейчас придется взяться за работу… А вот, кстати, и Сезам появился, поможет.

После небольшой передышки девушки вместе с вернувшимися астианками и подошедшей Илестой успели допечь задуманное еще неделю назад несметное количество пирогов, ватрушек и кексов и даже почти успели накрыть праздничный стол наверху. Еще приблизилась праздничная ночь, и в доме началось настоящее паломничество магов, ведьм, знахарей и травников со всего Изнорья, с большей части Астианы, кое-кто из Никеи и Шельда и, конечно же, со всех Драконовых гор. И, как всегда водится, последними приходили те, кто жил ближе всех. Начинали подходить и некоторые драконы.

За домом у реки и на самой замерзшей реке вовсю готовили Поворотничную поляну. На берегу складывали костер, а на некотором расстоянии от него строили ледяные горки. И это были не просто обычные для зимнего праздника холмики изо льда и снега со снежным зайчиком или бабой Ледяницей на верхушке. Маги вместе с драконами растили изо льда сказочные деревья, раковины, застывшие фонтаны с фигурками из цветного льда. Расставленные широким кругом, в центре которого будет костер, они сейчас уже поблескивали огненными сполохами от воткнутых в снег горящих факелов.

Воздух звенел от песен, которые сейчас еще не пели, нет, пока только припоминали, и сгущал в себе напряжение праздничного ожидания.

Поворотный день — не простой праздник. В нем веками накоплено терпение человека перед зимой, перед силой холода, тьмы, безжалостных ветров, а еще надежда на свой собственный труд и на возвращение весны и вера в то, что стойкость, мужество и трудолюбивые руки не останутся без помощи тех самых почитаемых в разных народах святых, что родились именно в Поворотную ночь.

Пространство вокруг дома, казалось, гудело уже от напряжения, когда начался наконец праздник. Единожды в году случался день, когда в доме разрешалось волшебство (то, что свечи в комнатах зажигали исключительно разведением пальцев над фитилем, не считалось, поскольку это всегда делали все, и всегда все это делали потихоньку). В доме на Поворотицу был настоящий волшебный день. И поэтому в зале на втором этаже сейчас было ровно столько народу, сколько здесь никак не могло поместиться.

Первыми по давней традиции начали речь старые астианские маги. Они провожали старый год и провожали горе, которое принесла наступившая зима. И говорили о том, что наступает трудное и опасное время, и немало в судьбе мира будет зависеть от Драконовых гор. Им вторили изнорцы и маги из Никеи и Шельда.

— И да будет с нами в наступающем году мужество, чтобы дать отпор неведомой пока напасти, и терпение, и стойкость, и да будут с нами надежда, любовь и радость, что дают силы побеждать являющееся в мир зло.

И много раз повторилось в зале это пожелание. А потом говорили еще многие, и вспоминали о том, что было в прошедшем году: о встречах, событиях, об обыкновенных и необыкновенных делах, что были задуманы и исполнены, и о надеждах на год будущий. И налиты были в бокалы лучшие вина, и, как никогда в году, были богаты праздничные столы. Старые и молодые маги, ведьмы, знахари и травники угощались от души, запасаясь силами для главного праздничного действия, которое было впереди.

Лиска держала в руке агатовую чашу, полную темного астианского вина, разглядывала отражения свечей, трепещущие на его поверхности, и поняла вдруг, что совершенно не слушает Наиру, которая говорила с ней о чем-то важном. Она виновато подняла глаза на подругу.

— Прости, я совсем отвлеклась.

— Ничего, я просто хотела выпить с тобой за то, что было хорошего в этом году, и за то, что мы оказались в Драконовых горах, и за нашу встречу с тобой.

— И за нашу с тобой, — присоединился к ним стоящий рядом Левко.

— Да, да, конечно, за встречу, — откликнулась Лиска.

— И мы — за встречу, — выгдядывали уже из-за Левкиной спины астианки, которые всегда все слышали.

— И мы — за встречу, — поднял бокал Варсен, стоявший рядом с Лиской.