Драконья алчность

Когда мы дошли до своего розового павильона, наступил вечер и на темное небо выползла странная, огромная красная луна. Юань-чу, ожидавшая нас на крыльце дома, поклонилась Фун Ку-цзы и елейным голоском проворковала:

— Свежая постель ожидает вас, учитель… — стрельнув при этом нехорошим глазом в мою сторону.

Поскольку служанка направилась вслед за стариком, чтобы помочь тому, как она выразилась, «отойти ко сну», мне пришлось добираться до своей спальни одному. Открыв дверь, я увидел, что на предназначенном для моей персоны кане, поверх покрывавшей его циновки, лежит какая-то прямоугольная вещица, сплетенная из тоненьких прутиков, напоминающих лозу. Внимательно осмотрев новую деталь интерьера, я осторожно потрогал ее кончиками пальцев и тут же услышал за своей спиной голосок Юань-чу, видимо, уже «уложившей» в постель моего учителя и пришедшей посмотреть, как я справляюсь с подготовкой ко сну.

С хорошо скрываемой усмешкой она произнесла:

— Он не кусается… и не мажется…

Я оглянулся и миролюбиво проворчал:

— Это-то я понимаю, а вот что он такое?…

— А это, господин ученик, подголовник… Во время сна его кладут под голову…

— Вот как?! — удивился я. — Надо же! Первый раз вижу такую подушку!…

— Как, как ты сказал?… — заинтересовалась Юань-чу, незаметно переходя на «ты».

— В моем… краю то, что кладут под голову во время сна, называется «подушка», — пояснил я.

— Под ушко… — разделяя слово, повторила Юань-чу и хихикнула: — Очень интересное название!

— Еще интереснее подушка выглядит, — улыбнулся я в ответ и, увидев в ее глазах жгучий интерес, пояснил: — Это вот такой мешок, набитый чем-нибудь мягким — птичьим пером, например, или еще лучше пухом.

Девчонка недоверчиво посмотрела на меня и покачала головой:

— Так твоя подушка промнется сразу, а утром шея будет болеть!…

«Ничего бы у меня не болело! — вдруг невесело подумал я, вспомнив свою подушку. — Вот не сунул бы я свой нос в не свое дело, сейчас бы выпивал в теплой компании лауреатов литературной премии МВД России, а завтра, глядишь, уже и домой бы отправился… А теперь вот и не знаешь, когда отсюда выберешься!»

Впрочем, вслух я ничего не сказал, а со вздохом улегся на свой топчан, по-местному называемый каном, сложил руки на груди и закрыл глаза.

— Если господину ученику больше ничего не надо, — проговорила надо мной Юань-чу, — то желаю вам спокойной ночи…

— И тебе того же!… — проворчал я и услышал, как она тихонько прошла к выходу. Дверь едва заметно скрипнула, и я остался в комнате один.

Я долго не мог заснуть на своем жестком подголовнике и без одеяла, но в конце концов усталость взяла свое.

И в эту ночь мне приснился Первый сон!

Я все также лежал на своем кане, моя голова покоилась на подголовнике, но надо мной не было потолка, а вокруг меня не было стен. Я смотрел в высокое темное небо, усеянное тысячами звезд, но знал, что мой кан стоит на вершине невысокого холма, посреди равнинной местности, усеянной каменными обломками и поросшей короткой жесткой травой. У подножия холма стлался туман, ядовито-желтый, пахнущий плесенью и простудой. Зато у меня, на вершине холма, воздух был сухой и свежий, с легким запахом бергамота.

В общем, вокруг меня лепота, а на душе почему-то тревожно, то ли я чего-то не сделал, что-то упустил, то ли боялся, что меня… опустят в низинку!…

Тревога моя постепенно нарастала, сгущаясь чуть ли не до осязаемости, превращаясь в панику, которая вдруг встала рядом с моим каном и что-то такое непонятное прошептала мне на ухо. Я чуть было не вскрикнул, но понял, что… не понял этого легкого шепота, и поэтому начал сам себя успокаивать: «Что ж кричать, если ты не понял сказанного!… А может быть, тебя просто похвалили за хорошее поведение!»

Тут я заметил, что звезды над моей головой помаргивают как-то уж слишком многозначительно, и как только я это заметил, они начали довольно быстро передвигаться, выстраиваясь в некую, пока что непонятную фигуру. И вдруг над моей головой прозвучал вполне отчетливый басовитый голос:

— Ты когда здесь появился?!

Стоявшая рядом со мной паника сразу же зашептала что-то быстро и неразборчиво. Я подумал, что вопрос был обращен к ней, и потому промолчал. Однако бас уже довольно раздраженно повторил:

— Эй, ты, я к тебе обращаюсь, ты когда здесь появился?!!

— Вы это мне?… — переспросил я и сам удивился, насколько вызывающе прозвучал мой вопрос.

— А что, здесь еще кто-то есть?!! — совсем уж свирепо поинтересовался бестелесный бас.

Я повертел головой и убедился, что рядом действительно никого нет… кроме, разумеется, моей паники… Обладатель баса ее, видимо, не замечал, поскольку эта паника была только моей, так что он, конечно, был прав — здесь больше никого не было. Однако мой ответ прозвучал еще более вызывающе:

— Здесь нас двое…

Я не успел договорить, что имею в виду себя и его, он меня перебил:

— Двое?!! Где второй!!!

— Так ты второй и есть! — нагло ответил я, сам изумляясь своей наглости.

Последовало недолгое молчание, после чего бас прорычал:

— Будешь умничать — сожру!!!

— Чем? — усмехнулся я в ответ. — У тебя ж нет ничего… кроме голоса!…