Драконья алчность, или Дело Алмазного Фонда

– Кто?! Этот… синсин доберется быстрее меня?! – немедленно возмутился Сю, – Да е его обставлю, даже если он побежит на час раньше!..

Гварда только хмыкнул на эту наглую похвальбу.

– У тебя другая задача! – напомнил я Поганцу, не вступая в спор, – И помни, что я на тебя очень рассчитываю!

Малыш только махнул рукой и отвернулся.

Я подошел к Шан Те и протянул ей на раскрытой ладони небольшой специально приготовленный камень из своего запаса. Голубой, прекрасно ограненный сапфир бросил вокруг себя сноп ярких лучиков.

– Я не знаю, принцесса, увидимся ли мы еще, и потому хочу оставить тебе на память эту вот… игрушку. К тому же, если вдруг у вас возникнут трудности с выездом из города, надеюсь, она вам поможет!

Девушка приняла камень в свою ладонь и тихо прошептала: – Спасибо тебе, Сор Кин-ир… – в ее голосе слышались слезы, и потому я постарался ответить как можно беспечнее:

– Не за что, принцесса… Лучше пригласи меня к себе на свадьбу!..

Она улыбнулась и… отрицательно покачала головой:

– У меня пока что нет подходящей кандидатуры на роль мужа…

Я хотел было спросить: – А как же твой садовник? – но неожиданно понял, что эта история осталась для нее в прошлом. Повернувшись к терпеливо дожидавшемуся меня синсину, я кивнул на дверь:

– Пошли, Гварда, посмотрим на это знаменитое шествие!..

И мы быстро вышли в едва наступающий рассвет.

Ночной мрак выцвел, посерел, и вместе с ним поблекли краски города. Вернее сказать, они еще не набрали присущей им яркости. Узкие улочки столицы были еще свободны, но отнюдь не пусты, вот только народ толпился на них как-то… локально. Возле каждого дома, рядом с каждыми воротами суетились кучки людей, вытаскивая на улицу некие странные куски разноцветного папье-маше, составляя эти куски вместе, скрепляя их, проволокой, веревками, густым, странно вонявшим клеем. Чем дальше вглубь города мы продвигались, тем яснее становилась эта суетливая деятельность горожан, а пройдя примерно половину пути мы, наконец, увидели первого полностью собранного зверя. Это был тигр, но какой это был тигр!!

Оранжево-черное чудовище метров десяти в длину и четырех в высоту, с широко открытой пастью в которой красовались клыки размером чуть ли не с бивень взрослого слона. Голова, лапы и хвост гигантской куклы были прикреплены к телу на шарнирах, так что когда толпившиеся около нее люди, по команде какого-то горластого старикана начали ее передвигать, у меня тут же возникло ощущение, что огромная хищная кошка ожила и, мягко переступая лапами, крадется вдоль улицы!

Прежде чем мы с Гвардой добрались до площади Нечаянной Радости, нам повстречались самые разные звери и птицы, рыбы и пресмыкающиеся, насекомые и членистоногие, и весь этот экзотический бумажный зверинец объединяло одно – его обитатели были гигантских, чудовищных размеров!

Правда, все это фантастическое зверье пока еще никуда не двигалось, оно топталось у ворот, выползало на середину улиц, неожиданно пыхало коротким огнем, угрожая крышам окрестных домов, пускало из всех своих естественных и неестественных отверстий разноцветные клубы дыма, а порой ревело, свистело, урчало или пищало!

Когда мы, наконец-то, вступили на тесаные камни площади Нечаянной Радости, предрассветная мгла полностью рассеялась. Народу на площади было на удивление мало, а бумажное зверье отсутствовало вообще! Посреди площади, как и положено стояла бронзовая статуя, изображавшая не то большого мальчика, не то маленького старичка, впрочем, и для того и для другого выбранная скульптором поза была крайне неприличной – у этого мальчика-старичка были спущены штаны, задраны жилетка и рубашка, далеко откинуты в стороны полы короткого халата… В общем этот, непонятного возраста, тип готовился справить малую нужду. Необходимо отметить и тот факт, что скульптура не стояла на месте, а медленно вращалась на своем фундаменте, так что рано или поздно распоясавшийся нарушитель общественной этики оказывался лицом к лицу с любым добропорядочным гражданином, прогуливающимся по площади.

Вот и сейчас около десятка таких добропорядочных граждан Поднебесной, разинув рты, обступили хулиганскую статую и вовсю таращили на нее глаза! По все видимости, это были провинциалы, впервые посетившие столичный мегаполис. Я, признаюсь, тоже в течение нескольких минут таращил глаза на это произведение искусства, однако подходить не стал, мое внимание привлек невысокий, но весьма обширный помост, сооруженный в одном из углов площади, где два перпендикулярно стоящих двухэтажных дома образовывали глухой угол. Помост, не превышавший в высоту шестидесяти сантиметров, был обтянут яркой желтой тканью, и на нем, у самого левого его края, размещался низкий стол и приземистое креслице. Насколько я мог разглядеть, на столе стояли небольшие лабораторные весы, коробка, судя по всему, с разновесами и большая лупа в медной окантовке с большой медной же ручкой.