Да нет же. В трансе Корвин не раз упоминал своё письмо, и оно в самом деле отвечало на те вопросы, на которые должно было. Корвин действительно приставил ко мне Орса, пока сам свалил от меня в древний Старлайн. Не может же это быть случайностью?
А если всё-таки?
То-то Кор удивится моим словам. Впрочем, – я мысленно перечитала последние строки письма, – ничего чётко «такого» я ему не писала. За волшебную ночь не благодарила. А способ? Да мало ли, что я имела в виду.
Я снова выпустила сквозь зубы долгую струю воздуха.
Волшебная ночь – как способ прочистки мозга. Р-р!
Не знаю, как ему – а мне, на самом деле, помогло не особо. Просто к каше из всех противоречивых порывов и сведений добавился ещё букет ощущений, которые так хотелось повторить, что от одной мысли об этом я покрывалась гусиной кожей, а шёлк рубашки начинал дразнить грудь и спину при любом движении. До меленьких белых снежинок перед глазами. До жёлтых вспышек под закрытыми веками.
Я зажмурилась, а открыв глаза, обнаружила на коленях открытую автолетту. Письмо получено.
Судорожно вздохнув, я подскочила и унеслась в уборную. Срочно требовался утренний моцион, включающий крепко холодный душ. Обжигающе будоражащий…
Заррх. Меня сейчас всё будоражило. Причём даже больше, чем сразу спросонья. А теперь он читает письмо и мне не по себе.
На стук Цербера в стену примчалась как угорелая – хоть на что-то отвлечься.
– Третий, – заявила мисс Зерби, когда я показалась на кухне. – Третий. Доча, ты меня пугаешь.
– Что третий? – я заглянула через её плечо на сковородку. Ароматных котлеток с яркими кусочками зелени в ней жарилось куда больше трёх.
– Третий дракон за неделю. Не перебор ли?
– Дракон? Откуда… в смысле… – растерялась я, смутно припомнив движение воздуха из открытого окна, когда меня скрутило болью. И тепло ладони у лица, после чего я отключилась и – попала к Корвину…
И…
– Ты чего остолпела? Не помнишь ничё?
Я встрепенулась. Думать о том, что было «и», точно не стоило.
– Вчера в окно забрался беловолосый?
– Угу.
– В общем-то, он меня спас.
– Ну я так и поняла. Ты сразу затихла, да он ещё долго сидел возле тебя. А после, как встал, был белый, что его волосы.
Я поёжилась. Долго сидел Орс? И что он делал? И что делала в это время я?.. Там, в трансе… Брр. Я так точно рехнусь!
– Погодите-ка? Что значит «третий»? Красноволосый – раз, беловолосый – два. Кто третий?
– А? Что? – квартирохозяйка, похоже, хлюпнула в сковороду черпак воды – зашкворчало так, что я чуть не оглохла, а кухня наполнилась резко-ароматным паром. – Что ты говоришь? – орала, отмахиваясь от него ухваткой, мисс Церби.
Я попыталась повторить вопрос, но на пол полетела стойка для крышек, и её содержимое загрохотало о кафель, взрывая мой мозг через уши. Выскочив из кухни, напоминавшей по шуму и атмосфере истинную кузню, я вернулась в комнату.
Третий дракон. Три провала в памяти, и первый начался у кустика роз под моим окошком. Наутро мисс Зерби заговорила о драконах. И так, третий дракон равно первый.
И реакция Цербера сегодня странная – она же явно специально меня обшумела, уходя от ответа.
Да неужели?..
Хм…
Но зачем скрывать?
***
Я вздохнула и бросила взгляд на автолетту, тут же подобравшись: снова запечатана! Значит, ответ пришёл. Все мысли о странностях с первым третьим драконом вылетели из головы.
Сглотнув, я шагнула к столу и подхватила желтоватый конверт. Сомневалась, открывать ли, не больше мгновения – к заррху это деланое безразличье! Я очень ждала это письмо!
Листик был исписан с обеих сторон, убористым таким почерком. Хотя начал Корвин вполне размашисто:
– Это он к чему вообще? Кому угрожает? Мне? Чем? Или он собирается дяде разнос устроить? И почему спрашивает о тяге? – я припомнила, как танцевала с письмом, и поморщилась. Не очень-то хотелось в таком признаваться. Хотя «тоже», пожалуй, грело душу.
Впрочем, Кор тут же всё испортил:
– Р-р. Решит он, – я закатила глаза, затем недовольно прикусила палец, возвращаясь к письму.
– Что серьёзно? Заррх, точно же! – я же ещё по «драконьему древу» это выяснила. Только это так неестественно, что решила в итоге, будто Асурр – дядя Корвина. Мдя. Поржал небось с моей дремучести.