Драконья оспа

Юрка где-то там завозился, но на него вроде бы никто не прыгал. А Оля была готова. Правда, к чему именно, она не знала.

— Оль! — позвал Юрка из темноты.

— Чего! — мгновенно среагировала та.

— Барабашку лови!

— А-а-а! — взвизгнула Ольга, едва уловив первое слово и поняв, что в неё действительно что-то летит.

Тёмный объект прорезал пустоту, сделав Оле небольшой сердечный приступ. Но реакция почему-то не подвела, и Оля хлопнула перед собой руками, накрепко останавливая полёт и сжимая барабашку. Который оказался очень стеклянным и округлым.

А если чуть выйти из дверного проёма чердака на свет, то и вовсе превращался в бутылку некогда игристого. Даже с остатками алкогольного напитка на дне. А вой действительно прекратился.

Оля не понимающе захлопала глазами, поворачивая в руках бутылку, словно желая отыскать что-то на её потёртой этикетке. И нарочно не обращать внимание на подходящего, шурша каким-то чердачным мусором под ногами, Юрку.

— Если не до конца пустую бутылку поставить под ветер, — начал объяснять тот, — то она начинает издавать воющие звуки. Так, кстати, от кротов часто избавляются.

— И откуда только ты такой умный взялся? — буркнула Ольга, опуская несостоявшегося барабашку на пол возле дверного проёма. И с подозрением сощурилась:

— Ты ведь знал?

— Ну, — улыбнулся тот. — Догадывался…

— Мог бы и сразу сказать! — обиженно подтолкнула его плечом Ольга, проходя на чердак глубже.

Лишенный вытья, он потерял свой детективный ореол, и превратился в обычный чердак многоэтажки. Пустой и немного уставший.

Облупившаяся краской оконная рама блестела от протекающей на неё дождевой воды. Глухого света с лестницы как раз хватало, чтобы скрыть возможный мусор и минимизировать риск сломать ногу, споткнувшись обо что-нибудь громоздкое. Тихо и монотонно шумели трубы. И упруго лило где-то снаружи. Гроза, наверное, уже устала сама от себя и незаметно, всё ещё полыхая где-то молниями, стихала.

Призраков здесь не оказалось, и Олино сердце расслабленно бухалось, освобождённое от смявшей его тревоги. Всё оказалось не так страшно, если вылезти из своей норы и посмотреть на то, что тебя пугает. Банальный, конечно, вывод, но и Оля не семи пядей во лбу, чтобы делать другие. Она подошла к окну так, чтобы видеть через него расплывчатый круг уличного фонаря.

— Просто забавно было наблюдать за такой смелой и крутой Ольгой, когда она чего-то струхнула, — извиняющимся тихим голосом заговорил Юрка, подходя сзади. Наверное, решила будто Оля обиделась. А та про себя хмыкнула — приятно, когда тебя считают смелой и крутой, даже если это и не так.

— Тогда надо было мне мышь показать — вот и насмотрелся бы, — фыркнула Оля, предупредительно не боящаяся мышей.

— Я запомню, — Юркин голос прозвучал над самым ухом, а через пару секунд и руки обвились вокруг талии.

Если Оля немного и злилась, то в тот момент перестала. Стало уютно и тепло. Но не настолько, чтобы забыть, что они на не очень симпатичном общественном чердаке, где наверняка водятся твари похуже возможных привидений — те же крысы, пауки или работники жэка… Так что, торопливо чмокнув Юрку в не очень удобно подставленный кончик носа, Оля вывернулась и ускользнула обратно к выходу. Была ещё мысль захлопнуть дверь, оставив Юрку внутри, но Оля не стала. Вдруг не оценит. Или ещё хуже — уйдёт по верхам в подъезд соседский. Так что, когда Юрка, прихватив фонарь и полупустую бутылку тоже вышел на площадку, Оля обняла его за шею, крепко прижимаясь к груди. И чувствуя шеей горячее дыхание.

У Юрки обе руки были заняты, так что ответить он не мог. Разве что разогнавшимся сердцебиением. Правда, покоя им не дали. Не стихающая гроза, так внутренняя жизнь густо населённого подъезда — то гудит лифт, то хлопает дверь, то бухается мусор. Так себе романтика. Ещё и сквозит откуда-то. Лучше мигрировать обратно — в квартирную коробку. Которая, кстати, так и осталась открытой во время всего этого действа — воруй не хочу. Если бы в квартире, конечно, было что воровать. Но всё равно дверь, после двойного проникновения Оли и Юрки, лучше защёлкнуть.

А дома, после окончательного исключения версии про призраков и маньяков, стало гораздо уютнее. И гроза действительно стала затихать, даря миру ту самую тишину, которая особенно чётко переживается после большого шума. Кажется, даже ночная темнота рассеялась и стала реже. Точно — на небе даже неуверенно проступил полумесяц с острыми, тонкими рожками. Оли пришлось сильно высунуться в окно, чтобы его разглядеть — он норовил сыграть с ней в прятки из-за соседнего дома.

В этот раз Юрка не стал подходить к ней сзади — видимо, не из тех мужчин, что предлагает дважды. Но и Оля не из тех женщин, кто не предлагает сам.

Свет включать они так и не стали — глаза почти привыкли к полумраку. Тем более, что всё нужное легко находится даже в темноте. Оля, подойдя к нему ближе, осторожно протянула руки. Так, чтобы ладони скользнули по поясу. И сошлись на пояснице. Уже крепкой и лишённой страшного венозного рисунка — Оля проверяла. Тем приятнее было прижаться ближе. Пусть и к чужой груди.