Драконья погибель (ЛП)

Дженни осталась в каменном доме на Мерзлом Водопаде после смерти Каэрдина, изучая его книги, определяя расположение светил и предаваясь размышлениям в полуразваленном круге древних камней, стоящих на вершине холма. С годами власть ее возросла, хотя и не настолько, как ей когда-то мечталось. И Дженни была довольна такой жизнью.

А потом появился Джон…

…Такая тишина стояла в комнате, словно кирпичи очага, тени стропил, струение дождя по стеклам и свежесть высушенных трав запаяны были в янтарь тысячи лет назад. Дженни смешала заговоренные порошки в чаше и подняла глаза. Гарет со страхом смотрел на нее из темноты.

Она встала, но стоило ей двинуться к нему, как юноша отпрянул с отвращением на бледном вытянувшемся лице.

— Ты — его женщина?

Дженни остановилась, услышав ненависть в слабом голосе.

— Да, — сказала она. — Но это не твое дело.

Он отвернул лицо — раздраженное, смятое сном.

— Ты совсем как она, — пробормотал он. — Совсем как Зиерн…

Она шагнула ближе, не уверенная, что расслышала правильно.

— Кто?

— Ты заманила его своими заклинаниями, ты низвергла его в грязь… — Лихорадочный шепот Гарета сорвался в рыдание.

Дженни подошла к кровати и, не обращая внимания на попытки Гарета оттолкнуть ее руки, коснулась его лица. Вскоре он прекратил сопротивление, снова уплывая в сон. Его тело не было ни слишком горячим, ни чрезмерно охлажденным, пульс — наполненный, ровный. Но он все еще метался и бормотал:

— Никогда… Никогда я не стану… Ты положила на него заклинания, заставила его колдовством…

Его веки сомкнулись накрепко. Дженни вздохнула и выпрямилась, глядя в пылающее беспокойное лицо.

— Если бы я положила на него заклинания, — пробормотала она, — я бы давно уже освободила нас обоих, имей я мужество.

Она вытерла руки о юбку и спустилась по узкой и темной башенной лестнице.

Джона она нашла в рабочем кабинете, довольно просторном, иначе бы комнату взорвало изнутри чудовищным количеством книг. Большей частью это были древние тома, оставленные в Холде после отступления армии короля или подобранные в подвалах сгоревших гарнизонных городков; поеденные крысами, черные от плесени, не читаемые из-за водяных пятен, они распирали полки, целиком скрывающие две стены, они были рассыпаны на длинном дубовом столе, свалены грудами в углах. Листы с выписками, сделанными Джоном в зимние вечера, торчали среди ветхих страниц. Среди книг втиснуты были беспорядочно письменные принадлежности: шильца для накалывания бумаги, гусиные перья, ножи и чернильницы, куски пемзы — и более странные предметы: металлические трубки и клещи, отвесы и уровни, зажигательные стекла и маятники, магниты, яичная скорлупа, осколки камня, засушенные цветы и наполовину разобранные часы. Огромная паутина из талей и блоков свисала со стропил в одном углу, батальон желобчато оплывших свечей криво лепился на каждой полке, на каждом подоконнике. Не комната, а сорочья коллекция обрывков знания, логово жестянщика, человека, для которого мир — огромный склад игрушек, полный интригующих праздных вопросов. Над очагом, как гигантская еловая шишка, висел хвостовой набалдашник Дракона Вира — пятнадцать дюймов в длину и девять в поперечнике, — усаженный пеньками обломанных шипов.

Сам Джон стоял перед окном, смотрел сквозь переплет своего многострадального, не раз латанного окна на скудную землю, смешавшуюся с опрокинутым небом. Руку он держал прижатой к боку, где дождь болезненно пульсировал в ребрах, треснувших от удара рогульчатой шишки на хвосте дракона.

Хотя мягкая оленья кожа башмаков не производила ни малейшего шума на истертом каменном полу, он оглянулся, как только Дженни показалась в проеме. Его глаза улыбнулись приветливо, но она лишь прислонилась плечом к косяку и спросила:

— Ну?

Он поднял глаза к потолку, за которым, этажом выше, лежал Гарет.

— Как поживают наш юный герой и его дракон?

Дженни молчала. Улыбка мелькнула и исчезла в уголках его чувственного рта, как быстрый солнечный свет облачным днем.

— Я убил одного дракона, Джен, и он чудом меня не прикончил. Даже если мне пообещают сочинить вдвое больше баллад о моих подвигах — с меня хватит.

Облегчение и воспоминание о балладах Гарета заставили Дженни рассмеяться, и она вошла в комнату. Белесый свет из окна прорисовал каждую морщинку на кожаных рукавах Джона, когда он шагнул ей навстречу и, наклонившись, поцеловал в губы.

— Вряд ли наш герой добрался сюда своим ходом, как считаешь?

Дженни покачала головой.

— Говорит, что нанял корабль до Элдсбауча, а оттуда уже ехал верхом.