Драконья примула [СИ]

Прим наклонила голову, позволяя горничной уложить волосы в узел на затылке и закрепить их шпильками. По негласному правилу девушки из знатных семей не могли показаться на людях с распущенными волосами. И хотя семья Тэнгу с некоторых пор жила уединенно, приличия соблюдались неукоснительно — за этим следила бабушка, госпожа Инесса.

Повисло молчание. Прим отрешённо смотрела в зеркало, когда служанка спросила:

— А что вы вышиваете, госпожа? Такое большое полотно… Это ведь не платок и не скатерть, не так ли?

По плечам девушки пробежала легкая дрожь — то ли от холодного ветра, проникшего в комнату сквозь открытое окно, то ли от неосторожного движения горничной, уколовшей её шпилькой. Прим машинально оглянулась назад, где на низком столике лежали пяльцы с неоконченной вышивкой.

Служанка, точно не заметив этого, продолжала допытываться:

— Вы собираетесь продать вышивку? Или это подарок?

— Нет, — очнулась от своих мыслей Прим, — вышивка останется в нашем доме. Это, скорее, дань памяти тем, кто никогда не вернётся, и кому мы все обязаны жизнью.

Горничная до крови прикусила губу, словно наказывая себя за то, что не смогла удержать язык за зубами. Хотела, как лучше, а вместо этого ткнула пальцем в раскрытую рану. Хотя всем слугам в доме Тэнгу — да и во всём Тэнгурине, пожалуй, — известна печальная судьба Изабель, старшей сестры её госпожи. Равно как и то, что после ухода Изабель дом погрузился в траур.

А Примула Тэнгу разучилась смеяться.

— Простите меня, — пробормотала горничная.

— Достаточно извинений на сегодня, Элис, — Примула поднялась, поправила платье. Затем ополоснула руки в серебряном тазу, наполненном водой. И направилась к выходу, решив, что раз ей придется ужинать в одиночестве, то нет необходимости менять платье на более нарядное. — Всё равно от них ничего не изменится. Как говорит моя бабушка, надо жить дальше.

«Если бы она сама следовала собственным советам…» Эти слова Прим не решилась произнести.

* * *

Дворецкий с поклоном распахнул перед ней тяжелую дверь. Прим прошла в комнату с полукруглыми окнами до самого пола, служившую столовой в тех случаях, когда к ужину не приглашали гостей. Но сейчас, щурясь от ярких свечей, девушка подумала, что эта комната предназначена для большой и дружной семьи. Чтобы слышалось хлопанье дверей, стук серебряных приборов, звонкий детский смех вперемешку с неторопливой беседой взрослых.

А сейчас столовая казалось пустой и неуютной. Накрытый для одного человека стол — слишком большим и помпезным.

Опустившись на стул, предупредительно отодвинутый слугой, Прим машинально посмотрела в направлении главы стола, где обычно сидела бабушка. Справа от нее находилось место Изабель, слева — Темзен. И еще дальше сидела самая младшая из сестер Тэнгу — Прим.

«Когда мы собирались здесь вчетвером, было гораздо веселее. И даже втроем, несколько месяцев назад, до отъезда Темзен…»

На мгновение ей захотелось предложить слугам разделить с ней ужин. Но представив удивленно приподнятые брови дворецкого, двадцать лет прослужившего в семье Тэнгу, и, особенно, бабушки, Прим отказалась от своего намерения.

Она крошила в тарелке мясную запеканку. Несмотря на то, что за весь день она почти ничего не ела, аппетит пропал. Ей не нравилось всё — быстро сгущавшиеся за окном сумерки, колеблющееся пламя свечей, тишина в комнате, нарушавшаяся только легкими шагами слуг и звяканьем её вилки о тарелку.

Всё так же, как вчера, как за день и за неделю до этого. Прим казалось, что она застыла во времени, как муха в кусочке янтаря. В детстве, перебирая украшения бабушки, она нашла старинную брошку. Леди Инесса сказала, что она очень ценная именно из-за застывшего в смоле насекомого. И Прим до слез жалела мошку, которая не смогла вырваться из плена, навсегда оставшись в камне.

«Если разбить камень, она улетит?» — наивно спросила Прим бабушку.

Та только вздохнула и погладила девочку по голове: «Ты очень добра, Прим. Но, к сожалению, время и судьба нам неподвластны. Эта мушка давно умерла, и даже сила Тэнгу не способна вернуть её к жизни».

Прим это казалось несправедливым. К тому же она видела, с каким уважением и даже страхом относятся к её бабушке окружающие. О силе рода Тэнгу ходили легенды. Неужели она не может спасти одну несчастную мушку?

«Мы, леди Тэнгу, только кажемся сильными и могущественными. А на самом деле не способны защитить даже себя. Как, например, Изабель…»

Прим решительно отодвинула тарелку. Затем сделала глоток сока из хрустального бокала и негромко поблагодарила слуг. Ей хотелось как можно быстрее оказаться в одиночестве, пока те не заметили, что глаза Прим наполнились слезами.

Её остановил голос дворецкого:

— Госпожа Прим, вам пришло письмо. И леди Тэнгу просила зайти к ней перед сном.

— Да, конечно. Спасибо, Ристи.

Девушка взяла в руки запечатанный свиток. Бросив на него беглый взгляд, Прим почувствовала, как в груди вдруг потеплело — она узнала родовую печать Тэнгу. Письмо пришло от Темзен, которая несколько месяцев назад уехала в столицу.