Драконий день (СИ)

— Мальчишки были моей страховкой… на чёрный день… Я не собирался их убивать… — через силу выговорил Орминд и с трудом поднял руку, чтобы вытереть пот со лба. Кажется, ему с каждой минутой становилось хуже, и слабость только увеличивалась. Он подумал и всё-таки спросил, не глядя на Кайнира: — А… ещё кто умер?

— Мэора Альдарра. Остальные тоже задеты проклятием, кроме виконтессы и жены Синтиона.

— И что, все обречены?.. — Он нервно потрогал пальцами горбинку на носу. — Что теперь будет с герцогством?

— Титул получит верный мне человек, выдам за него внучку Эстора. Их старший сын будет Файханасом.

— Хорошо, что я не доживу, — натужно пошутил Орминд. — А со мной что? Бросишь в тюрьму или…

— Зачем? — пожал плечами Кайнир и с силой провёл рукой по лицу. — Умирать ты будешь здесь. Прощай, Орминд. Сочувствую, что ты когда-то давно выбрал путь зла, но в своём нынешнем состоянии повинен ты сам.

— Не буду желать тебе удачи, Кайнир, не обессудь. И уж всего менее — вам, мэора. Я бы вас тоже с удовольствием проклял, если бы не знал, что это бесполезно. Надеюсь, вы свернёте себе шею самостоятельно, и как можно скорее!

Он скорчился от очередного приступа боли и зашёлся кашлем. Король отвернулся и вышел за дверь, ничего более не сказав. Ему предстоял гораздо более трудный разговор, и Айриэ взяла его за руку, посылая слабенькую, но довольно эффективную волну спокойствия. Король благодарно кивнул и решительно распахнул дверь в покои герцога.

Охранников заботливый Тианжер заранее отправил в коридор, и теперь вышел сам, повинуясь кивку Кайнира. Багиор вновь остался снаружи.

Комната была отделана в тёмных тонах, поэтому казалась чересчур мрачной. Ничего лишнего, только необходимое. Почти казарма, хотя высочайшее качество предметов обстановки скрашивало подобное впечатление. И ещё здесь висел большой портрет молодой женщины в кремовом платье — очевидно, покойной супруги Рольнира Файханаса. Женщина улыбалась так светло и чуточку лукаво, что, казалось, освещала мрачноватую комнату не хуже солнечных лучей или ярчайшего магического светильника.

Герцог встретил их сидя в массивном кресле из тёмного дерева с высокой спинкой. Он выглядел безупречно, как и всегда — истинный аристократ, потомок благородных предков. Смотрел прямо и высоко держал голову, готовый отвечать за свои действия и своих людей, как делал всю жизнь. Состояние его выдавали только расширенные от боли зрачки, излишняя бледность и впившиеся в подлокотники кресла пальцы.

— Приветствую ваше величество и вас, мэора, — вежливо наклонил голову он. — Сожалею, что слабость не позволяет мне встретить вас как подобает. Впрочем, я полагаю, мэора Айнура знает, как действует её проклятие и не осудит меня за то, что я не встал ей навстречу.

Айриэ в ответ наклонила голову, признавая его умение держаться с достоинством, даже проиграв всё. Герцог вежливо указал им на кресла напротив, и король, чуть помедлив, сел. Айриэ последовала его примеру, предчувствуя, что разговор со старым Файханасом будет долгим. И королю он обойдётся недёшево, хотя это необходимо. Чтобы увериться в своей пусть горькой, но правоте.

— Я ждал и надеялся, что вы придёте, ваше величество.

— Вы неплохо меня знаете, герцог. Я не мог не прийти. Мне нужно было посмотреть вам в глаза и спросить: зачем? Однако теперь, кажется, этот вопрос меня не так сильно интересует. После встречи с вашим сыном меня преследует желание покончить со всем как можно скорее… и вымыться дочиста.

— Как Орминд? Он… сильно страдает? — с усилием спросил герцог, страшась услышать ответ.

— Сильнее вас, — ответила Айриэ. — И это справедливо.

— Справедливо? — Файханас сверкнул глазами, но загнал свой гнев обратно, понимая, что не в его положении демонстрировать фамильный норов. — Мой мальчик просто запутался… Он не хотел ничего дурного, он вынужден был защищать свою жизнь! Виновен я, а он… Ваше величество, для себя я ничего не прошу, но молю о снисхождении для моего сына… в память о прошлом.

Кайнир сдвинул брови.

— О каком снисхождении вы просите, герцог? Для кого? Для хладнокровного убийцы, который запытал до смерти нескольких человек?

— Нет, — на миг опустил глаза Рольнир Файханас. — Для моего сына. Для мальчика, которого вы, Кайнир, когда-то звали своим кузеном…

— Поздно спохватились, — бесцветным голосом заметил король. — Тот мальчик мёртв и, похоже, уже давно. Только никто не заметил. А нынешний — чудовище, которое полностью заслуживает то, что с ним происходит сейчас.

— Раньше вы не были таким жестоким, мой король.

— Раньше меня не предавал тот, кого я звал вторым отцом.

Рольнир Файханас снова опустил взгляд и замолчал, только дышал тяжело.

Молчал и Кайнир, безразлично рассматривая обстановку не раз виденной им комнаты. Потом спросил всё-таки, делая над собой усилие:

— Итак, зачем?

Старый герцог медленно поднял голову, ловя взгляд короля.

— Мне пришлось выбирать. Прости. Либо ты, либо он. Ты был мне почти сыном, верно. Но Орминд — настоящий. Единственный.