Драконий камень

Кирилл невероятно обрадовался. Ему страшно не нравилось по утрам слышать: «рота подъём!!!» Затем толчея, суета. Пихая друг друга, все лихорадочно одевались, затем построение и не дай бог кто-то опоздает! Тогда прозвучит команда: «рота отбой!!!» — затем снова: «рота подъём!!!» — и так до десяти раз. Сержанты любили поразвлечься над молодыми. Старший сержант скривился, но оспаривать решение старшины роты не посмел.

В роте, как и прежде, дневальные ползали на четвереньках. Они натирали и без того сияющие полы. Ефрейтор Матвеев крутил на турнике «Солнышко», а старослужащие собрались кучкой и разбирали посылку молодого бойца. Тот стоял рядом и терпеливо ждал, когда они что-нибудь ему выделят из его вещей. Рядовой Ли промчался с половой тряпкой. Кирилл не понимал его. Все правдами и неправдами пытались увильнуть от работ, а он всегда: «Есть, товарищ сержант! Разрешите выполнять!» — и… шуррр, бежит мыть полы. Кирилл с ним уже почти не общался и перестал верить, что тот обладатель чёрного пояса по каратэ.

У гардероба Кирилл заметил сослуживца, Османа Магомедовича. Как все горцы тот обладал осиной талией и мощными плечами, а его шея плавно переходила в тяжёлую голову. Он был тоже студентом, но в институте не было военной кафедры и его забрали в армию со второго курса. Осман жил далеко в горах в селе Кувик, это в двухстах километрах от Махачкалы. Он рассказывал, что у них такие дикие места, что в каждом доме приходилось иметь оружие: карабины, винтовки и даже автоматы. А на соседней горе под названием Седло Осман утверждал, что там обитают снежные люди. Все его поднимали на смех, а он, вращая выпученным глазами, начинал доказывать, что и дед его видел, и отец, а лично он натыкался на огромные следы. Вот балабол! А ещё часто сослуживцы подкалывали его по поводу того, как тот стал мастером спорта по вольной борьбе. Осман, не рисуясь, рассказывал, как из своего селения на плечах барашков таскал, а это километров восемьдесят. А в одно прекрасное время спустился с гор, поступил в институт и пришёл на тренировку по вольной борьбе. Не обладая ни какими навыками, уложил на лопатки чемпиона СССР. Вот так и стал мастером спорта.

Осман стоял у окна, а в глазах виднелась печаль. Кириллу стало жалко его. Он догадался, что тот сильно хочет есть. Молодые солдаты всегда были голодные. Кирилл вложил ему в ладонь кусок торта.

— Что это? — удивлённо выпучил он глаза.

— Торт.

— А почему мне его даёшь?

— Просто так.

Он проводил Кирилла удивлённым и благодарным взглядом. Из умывальника появился Филатов Миша с переброшенным через плечо полотенцем. Он заметил Кирилла и хлопнул по плечу, с шутливой издевкой спросил:

— Как индивидуальные тренировки?

— Откуда узнал? — удивился Кирилл.

— Мимо кабинета командира проходил, дверь была открыта. Ну ты даёшь, Кирилл! Зачем тебе всё это надо? Наверное, кирпичи заставили складывать? — прозорливо заметил он и мощно вздохнул грудью.

— Да было такое дело, но своей цели я достиг, индивидуальные тренировки мне разрешили.

— Неужели? Каким же образом? — Миша сдёрнул полотенце, не торопясь вытер лицо.

— Я все кирпичи уложил. Бондар, как это увидел, даже слезу от умиления пустил, а старший сержант Селехов от удивления до сих пор заикается, — улыбнулся Кирилл.

— Гонишь? — глядя на друга добрым бычьим взглядом, хрустнул суставами Миша.

— Знаешь, почти нет. Правда, мне стройбатовцы чуток помогли, пока я был в особом отделе.

— Так, а с этого места подробнее, — нахмурился друг.

— Да всё нормально, — поспешил успокоить его Кирилл, — вроде разобрались, что я не Панкратьев, а Стрельников.

— Неужели?

— Хотелось бы. В общем, поживём, увидим, — в размышлении проговорил Кирилл. — Главное голос матери услышал.

— Здорово! — Миша ещё раз хлопнул его по плечу. — Держи меня в курсе, а я погнал в автопарк. Прапор вызывает. Там какая-та фигня приключилась. Ночью на постового волк напал.

— Чего? — округлил глаза Кирилл.

— Пустое. Какой волк рядом с Москвой? — ухмыльнулся Миша. — Определённо, это одичавшая собака, но сапоги у парня конкретно порвала. Хорошо, что тот успел выстрелить. Говорит, попал прямо в грудину, но не завалил. Зверь убежал в сторону заброшенного метро. Вообще-то, какая-та фигня с тем метро! Местные всякие страшилки рассказывают. Будто в нём нечесть поселилась. Бред конечно, но я слышал, его собираются взрывать, а вот это уже действительно странно. Там явно какая-та аномалия или излучения, или вредные газы. Как пить дать, они и вызывают у местных галлюцинации.

— А тебе зачем туда идти? Пускай прапорщик разбирается, — забеспокоился Кирилл за друга.

Миша напряг на руках мышцы и они тяжёлыми валунами прокатились под гимнастёркой. Усмехаясь, он произнёс:

— Так, уважает он меня. Прапор под уазиком лежал и представляешь, случайно выскочил домкрат. Расплющило б его в лепёшку, но я успел поймать уазик и держал до тех пор, пока Бондар не выбрался. С тех пор шага без меня не делает. Говорит, я приношу удачу, — хохотнул Миша.

— Как ты ещё жилы себе не порвал, — удивился Кирилл, с уважением глядя на друга.