Драконий Катарсис. Изъятый

– Она гехай по боли, хозяин. Это тоже один из способов овладевать силой через гехая. Можно не только соитием тел, но и соитием душ вытягивать силы из океана магии. Заверяю тебя, эта гехай беззаветно предана нагу и любит его всем сердцем, пусть это и последствия заклятия по изъятию ее из сопредельного мира.

– Терпеть такое зверство… – не поверил я собственным ушам.

– Она даже не почувствовала боли. Магия защищает изъятого, иначе заклятие расколется из-за несоответствия реальности и вымысла. В таком случае девчонка действительно умрет… Или убьет нага.

Я задумался. Расколоть заклятие… Если я научился чувствовать таких же попаданцев, как и я сам, – это часть моей Силы? Силы, спрятанной за пресловутым барьером, за контуром, о котором говорили Ованна и старый вампир? Что, если, сняв барьер, я обрету и возможность ломать заклятие изъятия? Да одно это окупит все сторицей… Изъятые же все будут помнить, наверное. И тогда всем этим ублюдкам и садистам придется очень несладко.

Значит, надо отправляться на юг, к Лесному Морю. Трис сказала, что моркоты живут там, значит, и пресловутый трон должен быть где-то там. Думаю, на месте разберемся. Увидев, что я принял какое-то решение, Тристания и Горотур взялись сворачивать лагерь. Родерия же демонстративно уселась на топчан и молчала. Пускай, успеет еще отплатить за свои грешки.

Уже в движущейся по дороге карете я выждал несколько томительных минут и приказал остановиться. Трис недовольно сказала на это:

– Так мы никогда не доберемся до Санаана! И нам точно припишут бунт.

– Плевать, – отрезал я, вызвав дробный стук челюстей по полу. Мои спутники уставились на меня как на умалишенного. Тристания с тяжким изумлением, Родерия с радостным оживлением, а Горотур с одобрительным прищуром. Я же продолжил: – Мы отправляемся на юг, к моей родне.

– О моя бедная голова! – простонала лендерра. – Скоро ты украсишь собой Стену Плача в столице… Мне будет тебя не хватать!

– Не ной. – Я коснулся пальцами ее плеча. – Вы с графиней поедете в вашу столицу, этот Санаан, а мы с туром отправляемся на юг, к Лесному Морю. Думаю, моего дозволения хватит, чтобы вас не тянуло за мной…

Следующие полчаса мы пытались переубедить друг друга. От нашего взаимного рыка карета тряслась не хуже паралитика – особенно если учитывать то, что мы еще и нервно бегали внутри, размахивая руками. В итоге победила дружба. Причем – моя дружба с неведомой силой. Моим шицугехай пришлось подчиниться. Пусть Трис и могла позволить себе поворчать на самоуправство одного моркота, зато Родерии не оставалось ничего иного, кроме как молча повиноваться, выбраться под дождь и начать распрягать наших чешуйчатых гарвов.

Еще через полчаса времени и полсундука дележки имущества мы с туром двинулись на ездовых крылатых собаках в сторону, прямо перпендикулярную прежней, оставив двух эльфиек выяснять, как лучше двигаться к столице. Настроение у обеих моих шицу было злобно-бодрым – обе скрежетали зубами мне в спину. При этом ни одна из них не притворялась ни на грош.

Часть вторая Злые краски Тримурры

Глава 1 Семья – это святое

Много дней спустя

Теперь я знаю, как в моем новом мире приходит весна. Это неописуемо прекрасно, быстро и многоцветно, даже несмотря на занудный непрекращающийся дождь, под присмотром которого мы с Горотуром через две недели после расставания с моими эльфийками выбрались из нелепого сосново-хвощевого леса на просторы степи. Правда, назвать открывшееся болотистое пространство степью язык не поворачивался, но гарвам это было побоку – собачки жизнерадостно чавкали когтистыми лапами по грязи. Этим чешуйчатым пофигистам погода была нипочем. Сообразительные песики сами находили себе прокорм по ночам, а днем несли нас на своих спинах все дальше на юг.

Сезон цветения застал нас в каких-то трех днях пути до Лесного Моря, если верить туру. Огромные цветы нежными звездами принялись распахиваться под струями дождя, умываясь влагой и наполняя мир дурманящими ароматами. Они были всевозможных форм и цветов – от бирюзовых до нежно-розовых. Наблюдая за всем этим, я поразился тому, насколько весна преобразила серость бескрайних просторов. Мы словно плыли в буйном калейдоскопе красок под серым небом.