Драконий Катарсис. Изъятый

Старейшина подтянул к себе нагайну еще ближе и властно положил огромную ладонь ей на голову, запустив пальцы в зеленые волосы. Это вызвало во мне лютый протест, но я по-прежнему не желал что-либо говорить. Не о чем было сотрясать воздух и общаться с теми, кто скоро подохнет от моей руки. Шамай жестом вызвал из круга мальчишку и что-то шепнул ему. Синий парнишка сорвался с места к одному из дальних шатров. Вернувшись, он протянул шаману грязную котомку, из которой тот вытащил свиток. Если бы не шум дождя, можно сказать, что повисла мертвая тишина. Я тряхнул волосами, избавляясь от влаги, бегущей в глаза. Шаман зачитал вслух:

— «Руки его отмечены знаками Тримурры, красным и синим. Чело его отмечено белым знаком Тримурры. Над сердцем его спит черный символ Тримурры. Весь вид его взывает к владению им. Бесстрашные глаза его встречают смерть гневом, пугающим небеса».

Три огра уставились на меня, вызвав взглядами ощущение сдираемой кожи. Наконец огры покивали друг другу, и старейшина сказал:

— Это он.

— Не смейте! — вдруг почти крикнула Лайсси. Похоже, она о чем-то догадалась.

— Молчи, змея. — Старейшина лениво отмахнулся от нагайны, впечатав тыльную сторону ладони в ее губы. Лайсси мотнуло в сторону, а по лицу потек ручеек крови. — Не тебе сомневаться в желаниях бога-владыки.

Этот таинственный владыка начал всерьез интересовать меня. И я дал себе слово, что обязательно приберу к рукам таинственный свиток. Возможно, там будут ответы на некоторые вопросы. Шаман тем временем торжественно побрякал косточками и громко проревел:

— Только два испытания докажут его достойность войти в лоно синих лепестков, где ждет бог-владыка.

Его взгляд остановился на мне. И выражение глаз шамана едва не заморозило остатки моей храбрости. Но при этом холод синих глаз огра разбудил в глубине души дремавшую гидру ярости, гнева и беспощадности. Храбрость была не нужна. И шаман знал это.

Глава 3 ГРЯЗЬ, СТАЛЬ И ЖАЖДА СВОБОДЫ

Где-то над головой раскатисто громыхнуло. Старейшина огров провел синей лапой по своему лицу, собирая капли дождя, и сказал:

— Только наделенный целью способен пройти сквозь грязь и унижение. Тебя, черный, в нашем мире не касались еще ни грязь, ни настоящая мерзость. Ты стремишься исправить чьи-то жизни. И мы должны узнать, насколько ты на самом деле уверен, что твой выбор для них лучше того, что они имеют сейчас.

— Богу-владыке нужен только тот, чьи стремления истинны и сильны, — добавил шаман, встав рядом со старейшиной.

— Пройти сквозь грязь и не запачкаться душой способен только тот, чьи помыслы чисты, — из-за их спин с усмешкой сказал вождь.

Они с шаманом отошли в круг огров, оставив возле тотема старейшину и Лайсси. Несколько огров подхватили с земли два огромных чана для приготовления пищи и ушли, чтобы вскоре вернуться с ними же, но уже полными какой-то странной вонючей жижи. Догадка заставила меня вздрогнуть. Огры наполнили чаны отходами своей жизнедеятельности! Неужели они собираются… Подтверждая мои подозрения, старейшина не моргнув глазом запустил лапу в один из чанов, зачерпнул горсть мерзкой дряни, подошел ко мне и сказал, поливая землю у ног дурно пахнущим дерьмом:

— Чтобы стать цельным, надо разделиться. Тебе решать, что ты испачкаешь, а что оставишь в покое. Пей!

Его ладонь приблизилась к моему лицу, отчего меня чуть не вывернуло. Прилив вымораживающей ненависти охватил все тело. Огр же продолжил:

— Пей, или твоя нагайна умрет здесь и сейчас.

Один из молодых огров тут же вышел из круга и приставил острие копья к ложбинке меж грудей Лайсси, отчего та побледнела еще больше. Что-то похожее на отчаяние пронеслось в душе, но я знал, что никогда не сделаю того, чего от меня потребовали. Что-то в моем взгляде вызвало у огра довольную улыбку. Старейшина громко сказал:

— Твой выбор очевиден, черный. А вот умеешь ли ты принимать последствия своего выбора?

Он глянул на молодого огра, и копье с хрустом вошло в тело нагайны, показавшись из спины. Глаза зеленой змеедевушки застыли, а сама она ничком повисла на древке. Во мне все помертвело… Почему-то жизнь показалась пустой и никчемной. Я посмотрел в глаза огру и криво ухмыльнулся, обещая сердцем очень недолгий век. Старейшина склонил голову. А через миг я увидел живую Лайсси! Я растерянно сглотнул, поймав огромное облегчение. Огр сказал:

— Иллюзия жизни не всегда хороша. Но и не всегда плоха.

После чего выплеснул жижу из своей ладони мне под ноги. От новой волны вони захотелось блевать, что я попытался проделать. Из толпы огров раздался свист, а потом и насмешливые реплики:

— Не мужчина! Баба! Слабак!

Старейшина отступил от меня и громко обратился к своему племени:

— Пусть его тело встретится с грязью простой жизни!