Сердце билось тяжело и напряженно. Напрасно я всматривался в заснеженную даль, напрягал драконье зрение до головокружения. Не было видно ни проблесковых маячков, ни какого-либо намека на эйр Таши.
Я летел. Глотая хищной пастью снег и холод. До сего момента они всегда успокаивали. Сейчас же что-то тоскливое было в обжигающем небо льду. И мороз казался не родным, а злым и безжалостным, готовым отобрать то ценное, что я вдруг приобрел.
Я злился и не мог найти успокоения. Кожа покрывалась ознобом — у меня, высшего парящего, снежного дракона!
Старался не думать о худшем.
Не выходило.
Перед взором вставала Таша. Бледная… Нет, не так. Белая от сковавшего ее инея. У меня даже пасть свело от такой картинки.
Нет! Девочка моя глупая, ты не можешь замерзнуть! Ты…
Ветер ударил в морду, принеся с собой звериный запах. Снежные койоты вышли на охоту. Но не они заставили мой загривок встать дыбом. Вместе с запахом снежных клыкастых ветер принес едва уловимый аромат духов. Холодный. Знакомый. Зубы клацнули, когда я понял, что происходит.
Резкий вираж и крутое пике со сложенными крыльями. Камнем вниз, разрывая бурю и снежную мглу.
Одновременно с донесшимся хищным рыком стылый воздух разорвал одуряющий женский визг, а следом сдавленный вскрик.
Пурга передо мной расступилась, и я увидел ее. Свою кареглазку. Всего одного мгновения хватило, чтобы оценить ситуацию.
Таша…
Не одна…
В объятиях мужчины!
И девушка чуть поодаль. Растерянная и испуганная. Ее я оценил только мельком — красива. Дальше было не до того. Время сделало крутое пике, взорвалось снежным фейерверком, понесло меня вперед диким галопом.
Все происходило слишком быстро.
Огромную белую тушу, несшуюся к моей Таше, я сбил в полете.
Не было времени думать и сопоставлять. Ни на что не было времени.
Дыхание, смертельное и леденящее, окутало зверя, и он рухнул на землю, разлетаясь на сотню ледяных осколков.
Вой разнесся над горами. Рухнула вековая дружба между парящими и снежными койотами. Когда-то именно они стояли бок о бок с нами в войне против… Сглотнул, понимая, какую непомерную плату мне только что пришлось заплатить за жизнь Таши. Всеми четырьмя лапами встал между ней и обезумевшими от ярости койотами.
Издалека раздался вой.
Помощь спешила. Между этими дикими животными существовала близкая телепатическая связь. Была она и между нами. И была разорвана. Мною. В этот самый момент.
Всего секунду я видел недоумение и вопрос в глазах одного из зверей. Имел ли я право? Не думал. Некогда было. Был выбор: либо они, некогда ставшие нам более близкими, чем люди, либо Таша, стоявшая за моей спиной с чужим, дурно пахнущим мужиком. С ним я разберусь, как только разберусь с койотами. Но как же тяжело и больно смотреть в глаза собратьям по снежной стихии! Тем самым, которые никогда не предавали нас, парящих.
Рык, ознаменовавший нападение, — и мой в ответ, дикий и первозданный. Кожей ощутил, как вздрогнула от него моя кареглазка. Моя ли? Не думать…
Еще пятеро животных мелькнули среди белых холмов снегов.
Справлюсь.
Тряхнул огромной чешуйчатой мордой. Давно на ней не красовались шрамы от битвы. Двое койотов кинулись стремительно, снежными вихрями. Их ледяные глаза жутко выглядели в серебристом свете лун.
Остальные животные остались поодаль, с недоумением глядя на происходящее, на меня. Переступали с ноги на ногу, все еще не веря, что я посмел разорвать наше негласное соглашение о вечной взаимопомощи и братства. Но эта растерянность длилась лишь пару секунд, пока моим дыханием не зацепило одного и не обратило в лед второго.
И тогда вся стая бросилась на меня.
Да восстанут повелители, они бы сейчас посмеялись, видя эту схватку.
Бой тех, кто когда-то шел бок о бок против них. Кто вгрызался в глотки и не щадил. Душил в смертельных объятиях и дробил кости звериными лапами. Обращал в лед и пламя одним дыханием.
Сегодня с той же яростью мы готовы были растерзать друг друга.
Снег окропила первая кровь. Небесно-голубая, переливающаяся серебром в свете двух лун, дарящих только холод смотрящих на нас безразличными глазными впадинами кратеров.