Драконий шип. Танцовщица

Конечно же, он понял. Он всегда подмечал малейшие изменения в моем состоянии. Чувствовал как Надиру Вумен, так и ее дочь. К сожалению, мне такое было не дано.

– Потому что больше всего на свете ты любишь безумную женщину, а я не знаю, чего от неё ожидать и на что ты ещё будешь готов, если она попросит.

Сомневаюсь, что где-то ещё в мире найдётся такая странная семья. Где любовь каждого из ее членов столь ненормальна. Где она приносит страдания и боль, восторг и страсть, страх и неверие.

Он внимательно осмотрел меня и задумался. И это сейчас было страшнее всего. Но я уже решила для себя, что не хочу и не буду притворяться имбиалой. Не про нашу это ситуацию.

Наконец он ответил, медленно произнося слова:

– Лира, я люблю твою мать больше всего на свете. Да, больше тебя. Но и ты занимаешь в моем сердце особое место. Что бы ни случилось, даю слово, что не трону твоё дитя. Даже если Надире придёт в голову навредить ему.

Из меня словно весь воздух выпустили. Так сложно… Так невероятно сложно давался мне этот разговор. Одним своим ответом он расставил все акценты.

Он ее ни за что и никогда не бросит, но и нас с сыном не обидит. Но Надира всегда будет занимать первое место в его жизни. Верность этого человека одинаково вызывала и восторг, и ужас.

Он приобнял меня и повёл в сторону. Я уже знала дорогу и сама шла по направлению к небольшой полянке. Той самой, с которой все началось. Где мы впервые поговорили откровенно и я узнала о том, что мой отец и вправду чудовище.

Где приняла это и продолжила жить дальше, не в силах изменить ничего. Теперь предстояло сделать ещё один такой шаг. Ещё один откровенный разговор, но уже обо мне.

Когда оказались у воды, папа расстелил свою серую потертую рубашку и пригласил присесть. Повиновалась, удобно устроившись у дерева. С наслаждением расслабилась, вытягивая ноги после тяжелого рабочего дня.

– Это же был не просто секс, верно? Это было что-то особенное, то, что вы были не в силах контролировать, правильно?

Вздрогнула. Как по команде перед взором пронеслись воспоминания, что я проматывала в голове до дыр. Что хотела и забыть, и повторить вновь. Чистая, незамутненная страсть и роковое удовольствие.

Хоровод, одаренный нашими силами, сплетавшимися в бешеном танце. Тогда тела Венуса и мое были не просто вместе, не просто соединены в старом как мир акте.

Это правда было что-то большее и нам неподвластное.

– Нас словно сила связала. Оба раза это было нечто невероятное, и я никогда ничего подобного не испытывала.

– Оба раза? Расскажи мне все.

Покраснела и осеклась. Но отступать было некуда. Я рассказала. Рассказала ему все, кроме того, что случилось в недрах гор Монстдара. А все потому, что с прошествием времени сама не была уверена в том, что это было.

По мере продвижения рассказа отец становился все темнее. Складывал два плюс два и выводил какой-то только ему понятный результат. Он задавал наводящие вопросы, иногда переступавшие все грани.

Наконец я замолчала в ожидании неминуемого вердикта. И, конечно же, он последовал! Отец негромко сказал:

– Как чувствовал, что речь идёт о тебе. Готов поспорить на что угодно, что они ищут именно тебя и твоего ребёнка.

– Ищут?

Кровь застыла в жилах. Что он знал? Кто ищет? Отец перевёл взгляд на пробел в заборе, в который врывалась река. Выражение его лица было странным, слишком ненормальным, взволнованным и отстранённым:

– Я не знаю, в чем суть, но уже очень много лет некоторые хорошие и не очень люди ищут некоего алого наездника. Без понятия, кто он, но лично я знаком с человеком, который готов на все ради того, чтобы этот наездник был мёртв. И я думаю, Лира, что твой ребёнок и есть самый желанный трофей последнего столетия.

Глава 36. Лира

Я пришла в наш барак ближе к ночи. Уставшая до дракончиков и зареванная. Всю дорогу до дома слёзы лились по щекам нескончаемым потоком.

Отец рассказал все, что знал. И, судя по всему, ему для этого пришлось нарушить какое-то соглашение. Потому что напрямую он говорить не мог. Но я многое поняла. Из его слов выходило следующее…

Когда он решил, что убьёт Редмонта Перейя, то хотел сделать это просто: дать приказ одному из драконов, заманить мужчину в цирк и там испепелить.

Это было бы красиво и символично, ведь там была замешана какая-то личная история. Тем более в Высоком цирке Солитдара тогда был один не совсем уравновешенный зверь породы огненный шар.

Но во время подготовки на Лонгера вышел человек. Он откуда-то узнал про план и стал шантажировать мужчину тем, что все откроет. Взамен предложил помощь, но с одним условием: больше смертей.

Лонгер не вдавался в подробности, но отказаться не мог. Единственное, что он сделал, это самовольно уменьшил заряд, чтобы на воздух взлетела лишь одна трибуна вместо целого амфитеатра.

Сейчас отец предполагал, что на этой трибуне должен был быть ещё кто-то, кому желал смерти этот человек. Он не мог сказать о нем ничего, и после теракта история резко обрывалась.

Ни имени, ни фамилии, ни описания. Блок на воспоминая, должно быть. Интересно, смогла бы дочка Вано вскрыть такой? Или ещё кто-либо…