«Драконий Всадник» (СИ)

— Я тогда спать. И тебе тоже советую, — я уже было поднялась с дивана, как услышала полный печали голос: «Я не хочу спать. Мне снится Нарния и то, как она умирает под гнётом завоевателей».

Я вздохнула, представляя себе то, как ему трудно спать… Самой-то мне нравятся собственные сны: полёт над лесом всегда приятен.

— Это всего лишь сны, Питер, — вздохнув, произношу я. — Я искренне верю в то, что ты вернёшься домой, только тебе нужно подождать.

— Лучше бы тебе просто отправится спать, — немного грубо ответил он, переключая канал.

— Спокойной ночи, — вздохнув, ответила я, а после скрылась у себя в комнате, ложась на постель.

Ещё около получаса я слушала, как работает телевизор в соседней комнате.

========== Глава третья, или “Милый друг” ==========

Питер Певенси появилсяв моей съёмной квартире около недели назад, с тех пор многое изменилось в наших отношениях: хотя бы по истечению семи дней меч Питера исчез из моего поля зрения и теперь пылился, как говорил сам Певенси, в шкафу, там же, где лежала его старая одежда. Также доверие парня возросло в разы, и теперь он даже иногда шутил, являя на свет одну из сторон его личности, но до конца доверять не собирался, а я и не просила. В общем, потихоньку-помаленьку, но мы сдвигаемся с мёртвой точки.

— Кстати, а почему “Агнесс”? — спросил Питер однажды утром. От такого вопроса я даже подавилась хлопьями, которые успела засунуть в рот.

— Не поняла, — тупо произнесла я, откладывая ложку и наблюдая за тем, как он, сидя напротив со скрещёнными на груди руками, буравил меня взглядом.

— Ты мне говорила, что русская, так вот, я ещё тогда задался вопросом: раз ты русская, то и имя у тебя, вроде, русское должно быть. Только вот “Агнесс” вовсе не подходит по определению. Так почему именно “Агнесс”? — мои брови со стремительной скоростью полетели вверх. Вот так заявление! Главное все спокойно относились к моему имени, некоторые от него даже балдели, а этот…

Вздохнув и чуть нахмурившись, я отодвинула от себя тарелку с хлопьями, понимая, что уже точно не смогу поесть нормально. За неделю в его обществе я узнала многое, в том числе: «Если Питер что-то хочет, он любым способом это получит».

— Не понимаю, что ты так в это вцепился, но раз тебе интересно, то Агнесс — имя не настоящее. То есть, я с ним живу уже как минимум года два, но всё же родители называли меня иначе. Всё дело в том, что я и не совсем русская, — заметив непонимание, вздохнула. — Мой отец родом из Лондона, и его имя Альфред Монтгоммери. Мама с ним познакомилась, когда он проходил стажировку в Питере, где она тогда жила. Таким образом у меня корни английские, но всю жизнь я живу в России, потому что папе понравилась наша страна и он, оформив гражданство, остался здесь вместе с мамой, — видимо Питер понимал всё, что я старалась ему объяснить, поэтому молчал, задумчиво уставившись в окно, где огромными хлопьями шёл снег. — Когда я родилась мама и папа сошлись в мнении, что имя у меня будет русское. Поэтому меня назвали Ксенией.

— Ксения? Что за имя такое?

— Имя как имя. Ксюша. Но оно меня ужасно бесило, и вот я решилась его сменить. Когда мне исполнилось восемнадцать, я рассказала маме о своих планах и, выслушав кучу негативных отзывов, потребовала разрешения. Маме пришлось согласится, а папа, кажется, даже рад был. Он всегда хотел назвать свою дочь как-то по-другому, и вот выпала такая возможность. Пусть мама и была против, но против папы не попрёшь. И вот она я, Агнесс Монтгоммери, — закончив своё повествования, я, встав со стула, забрала свои уже порядком разбухшие хлопья и пошла мыть посуду, так и не услышав ничего от Певенси.

Решив, что на этом тема себя исчерпала, я ушла собираться на практику, думая о том, что мне вновь влетит за то, что я опоздала.

Питер, подойдя к двери для того чтобы пожелать мне удачи на день, сказал: «До скорого, Ксения».

С тех пор я перестала быть для него Агнесс, превратившись в Ксению или Ксюшу. Ну чтож, сама виновата, что разболтала ему.

Если честно, то меня бесило то, что я открывалась перед ним, а он упорно молчал. Конечно мне не составило бы труда зайти в инет и найти всю нужную о нём информацию, но всё же хотелось, чтобы рассказал именно он сам, а не кто-то, кто просто фанатеет по нему.

***

Вернувшись домой чуть позднее, чем хотелось, я не застала Питера ни в гостиной, ни в ванной. Даже кухня пустовала, хотя обычно он сидел там, что-нибудь жуя.

Сердце бешено забилось в груди от страха. Я понимала, почему Певенси мог отсутствовать, но за эти две недели я успела привыкнуть к нему до такой степени, что иногда меня посещали мысли о том, что если вдруг его «затянет» обратно, я не смогу этого принять.

— Питер! — крикнула я, паникуя ещё больше, так как в шкафу отсутствовали все, абсолютно все, его вещи. — Питер, чёрт тебя побери! — в ответ мне было лишь молчание.

Обежав всю квартиру, я поняла, что во мне что-то рухнуло. Квартира пустовала. Питера нигде не было.