Драконий жребий (СИ)

Мы поднялись на самый верх, откуда, оглянувшись назад, можно было увидеть крутой подъём, пятна сгоревших бревенчатых домов, пробивающуюся сквозь зелень речушку на другом склоне, а через неё — ещё и ещё чёрные кляксы, следы от пожара. Путь преградили ворота — богато украшенные резными узорами, с козырьком сверху, с двумя витыми столбами по бокам. Но от этих столбов ни вправо, ни влево забор не начинался.

— Здесь жил мой хозяин, — сглотнув, сказал Шад. — Мы с ним жили здесь. Он был волшебником и хозяином деревни, а я — его фамильяром. Когда… когда пришли имперцы, я дал ему слово, что спасу если не всех… хоть кого-то спасу. Он пожертвовал собой, а я… а всё… всё, выходит, было зря. Я не верил, но надеялся. Хотел надеяться, что кто-то выживет.

— Кто-то точно выжил, — попыталась поддержать я и чуть сжала руку друга.

— Нет. Нет… Они сожгли. Всё сожгли, всех сожгли, — едва различимо вдохнул он и опустил голову.

— Откуда такая уверенность?

— Имперцы всегда выслеживают тех, кто смеет идти против них и… применять магию, — грустно усмехнулся Шад и отпустил мою руку. — Не важно, кто её применил. Я подвёл всех.

Стоять и бездействовать я не смогла, поэтому толкнула створку ворот — раздался скрип, треск, противный скрежет, и деревянное произведение искусства рухнуло, отвалившись от столба. Когда пыль осела, стало видно выжженный до фундамента дом. Почерневшие брёвна лежали грудой перемешанных костей — будто огромный, изломанный скелет. Сродни тому, что прятался в подвальном зале Корбеника.

Шад подошёл ближе, сел на корточки и коснулся резьбы на упавшей створке. Узор был растительный и многослойный — листья, гроздья ягод, сплетение стеблей и цветов. Явно дорогая работа какого-нибудь прославленного мастера. Не удивительно, что у имперцев не поднялась рука сжечь и ворота.

— Ты… злишься? — осторожно спросила я.

— Всё уже случилось, — покачал головой он, — так какой смысл злиться?

Кажется, меня неправильно поняли, но уточнять уже глупо. Я переживала, что из-за моей неосторожности сломала то последнее, что осталось целым в этой деревне. Или он имел в виду, что чинить ворота нет смысла?..

— Тогда… как ты? — потоптавшись на месте, пробормотала я.

Он опять покачал головой, но на этот раз ничего не сказал. Погладил пальцами спрятанный в узоре орешек на ветке. Хотелось сесть рядом, обнять его и ляпнуть какую-нибудь шаблонную ерунду о том, что всё обязательно будет хорошо. Но в глубине души я понимала, что другу надо хотя бы немного погоревать. В тишине.

Когда его уши опустились, сердце моё не выдержало.

— Зачем делать вид, что ты в порядке? — немного наигранно возмутилась я, борясь с желанием тронуть за пушистое ухо.

— Я не делаю вид, — печально улыбнулся Шад, подняв голову, и я заметила замершие в его глазах слёзы. — Я определённо не в порядке, но злость не поможет. Так что это — не злость. Огорчение, сожаление, скорбь… Скорбь, да. Я лучше различаю эмоции, что испытываю. Хозяин бы обрадовался.

Чтобы не поддаться искушению, я обняла саму себя, хотя и без того было жарко. Видимо, придётся ему вернуться к тюрбану. Удержаться, когда он был в кошачьем обличье, и без того трудно, но сейчас… сейчас это какая-то совсем невыполнимая миссия.

— Ты из-за этого хотел остановить империю? — спросила я. — Хотел отомстить тем, кто напал на твою деревню?

— Месть не определяет меня. Месть не управляет мной. Месть не ведёт меня, — выдохнул он так, будто повторял мантру. — Я решаю, когда ей свершиться и свершиться ли вообще. Даже после того, как увидел всё это… Не отомстить — остановить. Трудно считать местью то, что ближе к вопросу выживания.

Шад коснулся пальцем дорожной пыли и с её помощью нарисовал на створке ворот заковыристый сигил. Чётких линий не получилось, поэтому разобрать ничего у меня не вышло.

— Я знаю, где предел моих сил, — хмыкнул он и встал. Растёр пальцами остатки пыли на них, что-то шепнул, и воздух над рисунком на задрожал от магии. — Мне жаль, что я не могу пообещать вам защитить от любой напасти.

— Ты не обязан, — поспешно успокоила я.

— Мне хочется, — широко, пряча боль, улыбнулся Шад.

А потом зажмурился, несколькими хлопками отряхнул руки и… ткнулся лбом в моё плечо. По-кошачьи мягко, напрашиваясь на ласку, из-за чего я не выдержала и почесала за пушистым ухом. Бархатистые волосы щекотали кожу, подмывая зарыться в них пальцами.

— Что это? — чуть погодя спросила я, указав свободной рукой на едва различимый символ.

— Охранные чары. Здесь они уже ни к чему, но это… дань погибшему хозяину, — не отлипая от моего плеча, Шад робко перехватил мою руку и сжал её. — Я дал ему слово и… не сдержал.

— А мне слово не давай, — хихикнув, зашептала я. — Я тебе вообще не хозяйка. Да и, чтобы защитить меня, тебе не нужно обещать сделать это. И ты… ты уже защитил однажды. От Ананты.

— Вы привели плохой пример, — то ли горестно простонал, то ли обиженно проныл Шад.

Но я заметила мимолётную улыбку. Для начала этого — достаточно.

— Рюдзин! — крикнула я, чуть отклонившись в сторону, чтобы мой ор не попал в ухо друга.

Ворон с карканьем опустился на козырёк над воротами.