ДРАКОНиЯ тайна

Как всё непросто! Почему нельзя, как в приюте, подойти к обидчику, дёрнуть за шкирку со всей магической дури, и сразу находится общий язык? Правда, донья Антония всегда говорила, что драка – плохой способ для выяснения отношений. Да и в драке с боевым драконом шансов, что за шкирку дёрну я, гораздо меньше, чем наоборот.

– А? Да. Бельё – хоть выжимай.

– Так меня хочеш-ш-шь? – самодовольно прошипел у моего носа боевик.

У меня прямо руки зачесались расцарапать эту физиономию. В прямом смысле этого слова. Потребовалась вся моя воля, чтобы не почесаться.

– Больной, что ли? От страха!

– Мне казалось, что ты вообще ничего не боишься. – Он мне явно не поверил.

– Не боюсь, конечно. Но донья Антония, моя опекунша, учила, что иногда нужно говорить приятное.

– А что именно нужно говорить, чтобы другим было приятно, она не научила?

– Не успела. Но я самосовершенствуюсь. Хотела спросить: а что там у тебя свисало такое сморщенное между ног? Это не до конца вывернутый копулятивный орган? Так и должно быть, или у тебя какая-то болезнь?

– Знаешь, совершенствоваться у тебя получается плохо.

– Да? Ну давай я ещё раз попробую.

– Спасибо, больше не надо.

– Нет? А я ещё хотела спросить: вы моетесь? Ну, в принципе?

– А как же! Даже поговорка есть: «В тихом омуте драконы моются». – Де ла Ньетто игриво дёрнул бровью.

– Я и подумала: может, рядом ни одного тихого водоёма не нашлось? Начёркал что-то на груди и до сих пор не оттёр.

– Будешь хорошо себя вести – дам мочалку и позволю отмыть, – заявил дракон, многообещающе улыбаясь. И знаете, на какое-то мгновение мне захотелось попробовать!

Интересно, какое заклинание он использует?

Без своих приятелей Диего позволял себе гораздо больше. Понятное дело – на публике репутация превыше всего. Другое дело – наедине с какой-то человечкой без роду-племени. Можно вести себя, как вздумается левой задней лапе.

– Значит, всё-таки не моетесь… – сделала вывод я.

– Так. – Де ла Ньетто одёрнул одежду и пригладил волосы. – Ты пока на ком-нибудь ещё потренируйся в приятноговорении. – Он панибратски похлопал меня по плечу. – А я потом оценю прогресс. Если он вообще возможен.

И ушёл в сторону основных корпусов.

А я осталась стоять, глядя ему вслед. Интересно, как бы он реагировал на меня, если бы знал, что я, возможно, его сестра?

Зато Марта сразу бы успокоилась, если бы я призналась, что её замечательный де ла Ньетто – потенциально мой родственник.

Но увы, не могу.

После этой нечаянной (для меня – точно) встречи осталось много вопросов. Например, всегда ли после обратного оборота люди, которые раньше были драконами, сначала голые? Или это эксклюзивный показ? И если это показ, то чего? Вдруг он успел меня вычислить и татуировку продемонстрировал как предупреждение: «Я всё про тебя знаю. Не подходи ближе!».

И главное: что она всё-таки означает?

Мой собеседник не смутился. Не попытался отшутиться или замять обсуждение. Значит, символ не является чем-то неприличным. Выспрашивать напрямую было бы неосмотрительно. Если он ещё не догадался о главной причине интереса с моей стороны, то после расспросов свести два и два сможет даже совсем недалёкий. А Диего де ла Ньетто при всех недостатках впечатления идиота не производил.

Я дождалась, пока он скроется среди кустарников, и пошла в столовую. Никого из моей компании там не оказалось. Не было и представителей драконьей пятёрки. Все нормальные студенты едят на обеденной перемене после второго двукрылья. И только неудачники-предметники ленятся бежать в столовую из экспериментального павильона.

Спокойно покушав, не заглядывая в общагу, я направилась в архив. Кроме других задач мне добавилась ещё одна: искать студента по фамилии де ла Ньетто. Я устроилась за облюбованным ранее столом, поставила перед собой ящик с карточками работ и стала их листать. После сытного обеда на меня наползала дремота. Я совсем расклеилась и решила, что ничего не случится, если я полчасика вздремну…

…Проснулась я от пощёчины. Глаза не размыкались, голова трещала, будто по ней дали кувалдой сразу с трёх сторон.

– Ты с ума сошла?! – шипел на меня де ла Ньетто. – Специально, что ли?

– Что… специ… – Я зевнула и почувствовала, как к горлу подкатывает рвота. – Простите… – И помчалась в сторону уборной.

Как-то я лучше думала о студенческой столовой.

Назад я вернулась бледно-зелёной. К цвету глаз де ла Ньетто.

– Ты какой Падшей Тени творишь? А если бы я хоть чуть-чуть опоздал?! – Моё вынужденное отсутствие и бледный вид ничуть не остудили его воинственный пыл. С другой стороны, боевой дракон он или кто?

– При чём здесь ты? – Я села за ящик с карточками, но меня снова замутило.

– А что, непонятно, из-за кого ты решила когти отбросить?!

Я как-то сразу взбодрилась:

– Сьерр де ла Ньетто, я понимаю: три звёздных года всеобщего внимания способствуют снижению критичности. Но ведь не настолько!

– Тогда ради чего? «Последний сон», между прочим, относится к запрещённым зельям. За его изготовление можно вылететь.

– К-какой «С-сон»? – До меня стали медленно доходить странности состояния.

– А ты что, думала, что покупаешь приворот?