Драконофобия в контракт не входит

— Уф, — маг выдохнул с заметным облегчением. — Это меняет дело. Я уж подумал, у меня все совсем плохо. Шоу на маяке? Смысл? Атмосферно, конечно, со всей этой стариной и грубоватостью, но…

— Здесь особый свет. С одной стороны мыса в эту точку выходит Солнечный квартал, с другой — Дождливый. Увидишь, когда уйдут снежные облака.

И это будет потрясающе. Однажды я видела семь радуг одновременно. Говорят, это к стабильному счастью в делах и любви, но в моем случае примета почему-то не сработала.

Я приняла решение. Не буду ждать вызова Ледкова и восстановления на канале, все равно ничего хорошего из этого не выйдет. Репутация моя подпорчена навсегда. А еще маячит за спиной тень мачехи, и я уверена, что Арман рано или поздно сдаст меня ее поисковикам, особенно после провала мероприятия по очернению Ракитникова (и проделки с машиной, надеюсь, собаки не попались с поличным).

Когда сойдут снежные завалы, отвезу Ракитникова в город, найду его родню или друзей. Рано или поздно память к нему вернется, особенно если амнезия вызвана использованием магии. А я просто уеду, снова пущусь в бега. Сильверград — врата множества миров, уж в каком-то из них моим талантам найдется применение.

И хорошо бы, чтобы Петенька вернулся к своему хозяину. В мутноватых картинках, которые я иногда считывала из его памяти, не было ни боли, ни злобы, наоборот, там «царила» глиняная миска с вкусной едой, мышка из меха на веревочке и почему-то… бантик на хвосте. Сдается мне, уморт сбежал просто от скуки, в поисках впечатлений. Возможно, его приручил кто-то из сильных ведунов Тридевятого Царства, в который переходит за предгорьем клин Солнечного квартала. И попав на волю, как следует нагулявшись, нежить снова потянулась к людям. Ко мне.

Петр нарезал утку. Такое виртуозное владение ножом я видела лишь в Восточном квартале. Мясо ложилось на старое блюдо тонкими темными ломтиками, во рту у меня заклокотала слюна. Вернувшийся с прогулки Петенька тоже заинтересовался. Маг кинул ему кусочек утиной шейки. Уморт принялся обгладывать ее, зажав коротенькими лапками.

«Ничего так», — милостиво отрапортовала нежить.

— Это была последняя репа, — сообщила я магу, когда мы сели есть. — На мясе и рыбе мы какое-то время продержимся, но рацион так себе, сам понимаешь. Жестянка с чаем — моя последняя отрада — пуста. Завтра переходим на отвары трав.

— Нужно идти за холм, — сказал Петр.

— Опасно. Раз сюда еще никто из поселка не пришел, значит, сильно завалило. Здесь и прежде такое бывало: маячники в ловушку попадали, в февральские снежные бури. Насколько я знаю, Рой эти места раньше цеплял лишь краем, а в этот раз все серьезно. Есть вариант дойти по подтаявшей части берега до пляжа в курортной зоне, там есть спасательная лодка, вот только не знаю, в каком она состоянии. Если укрыта, стоит в лодочном сарае и есть запас горючего, можно попробовать добраться до поселка по воде. Завтра, — подумав, решила я, — пойдем туда завтра.

— Я пойду, — сказал Петр, отрезая от утки еще несколько кусочков. — Ты ждешь меня дома. Готовишь ужин, в косынке и фартуке.

— Чего это?! — возмутилась я.

— Такие прогулки — дело не женское. И сапоги резиновые у нас одни. Я не сбегу, обещаю. Но если ты опять переохладишься, скажи «прощай навсегда» здоровью. И так ходишь — а за тобой по полу сопли тянутся.

— Эй, хорош издеваться! А сам-то? Имя свое не помнишь!

— Я в норме… скоро буду в норме. Магия — великое дело.

Я и впрямь неважно себя чувствовала, сказались несколько часов на морозе. Но про сопли — явный перебор!

— Ладно, завтра решим, — проворчала я, делая вид, что сдалась.

На мысе опять появились чайки. С утра попробую кое-что из своего акциатто-арсенала.

Сидящий на полу Петенька вдруг изогнулся и затрясся, выкатив глаза и дергая шеей. Грудь его пошла спазмами, а из пасти на пол вылетел слюнявый зеленый комок.

— Что это? — поморщился Ракитников.

— Наверное, желудок очистил, — предположила я. — Как кошка травой. Водорослей наелся и ага.

— Как хорошо, что я больше не нежить-нянька, — радостно блеснул своими бесовскими голубыми глазами Петр, с довольным видом откидываясь на стуле. — И убирать не мне, а его хозяйке.

Черт! Не нужно было признаваться!

Петр

Я проснулся от того, что руки и ноги ломило и дергало. Чертов холод! А еще чертова домашняя рутина при полном отсутствии цивилизации! Мы с Синтией дотемна собирали по берегу выброшенный штормом плывун. Несколько крупных кусков пришлось рубить топором — варварский и энергоемкий труд. Наверняка в моем арсенале имеются какие-нибудь полезные бытовые заклинания. Я повел рукой над кроватью, на кончиках пальцев набухли капли магии. Мышечная память хранила какие-то движения, но ее осталось слишком мало.

Моя магия… Опасно сейчас к ней прибегать, даже ради того, чтобы сэкономить время и силы. Я не знаю ее границ, и она быстро истощается, понятно, почему: часть идет на восстановление ауры.

Ноги и руки болели. В своей «прошлой жизни» я, должно быть, был городским лентяем, одним из тех, что ездят в тренажерный зал за три мили от дома, чтобы потом эти три мили пробежать на беговой дорожке.