Драконослов (СИ)

Чем больше я рассматривал центральную плиту, тем более знакомым мне казались остатки узора на ней, но я никак не мог сообразить, где же мог видеть что-то похожее. Я оглянулся на своих спутниц, но возле «Стрекозы» (пусть у мотодельты будет имя собственное — заслужила!) никого уже не было. Повертев головой, я обнаружил всех троих. Кэт стояла метрах в пяти от северного края плиточного восьмиугольника, вся вытянувшаяся и снова полупрозрачная. Ветер колыхал многочисленные лоскутки её неизменного маскировочного костюма, и казалось, что она вот-вот взлетит без всяких крыльев. Виль сидела возле восточной стороны, и от её фигуры разливались ощутимые даже отсюда спокойствие и гармония с миром. Куросакура, достав из ножен свои парные тесаки (после памятного нападения ледышек кузнецы другр специально сковали ей новую пару — по руке), очень медленно выполняла какие-то упражнения, насколько я смог разглядеть — с закрытыми глазами. Почему-то мне показалось, что тревожить их сейчас совершенно неуместно, и я вернулся к плитам центральной площадки. Я нутром чуял, что разгадка здесь, в центре, но никак не мог понять, что же именно меня так зацепило, и только шёпотом ругался на всех известных мне языках, пытаясь собрать остатки узора воедино. Очнулся я только около полудня, рывком, будто проснувшись, и с удивлением оглядел обведённый ножом узор на плите. С щелчком в моей голове сложилась мозаика: восемнадцать на восемнадцать — это триста двадцать четыре, минус четыре раза по десять плит с каждого угла — это двести восемьдесят четыре, и ещё четыре плиты в центре — итого, двести восемьдесят. Я достал из кармана колоду, выдернул первую попавшуюся карту и перевернул её. Узор на рубашке из линий четырёх цветов был очень похожим на тот, что на центральной плите — только чёрные линии были чуть толще и более угловатые. Старательно листая колоду, я обошёл двенадцать плит соседней ступени, наполовину подбирая, наполовину угадывая карты и скидывая на каждую плиту свою. Затем я обошёл вторую ступень и третью, вернулся на первую и поменял ошибочную карту. На выкладывание и перекладывание карт я убил почти час — под заинтересованными взглядами не вмешивавшихся спутниц, наконец-то оторвавшихся от своих занятий. Пару раз они давали советы, лучше меня опознав сильно затёртые родные слова.

Наконец, все карты лежали на своих местах — и мы были в этом уверены, ибо они соответствовали смысловым связям и правилам построения фраз. Но ничего не произошло.

Подумав, я поставил футляр колоды на центральную плиту. Снова ничего.

Ещё подумав, я встал на центральную плиту сам. Снова ничего, впрочем, учитывая, что я туда уже не раз заходил, пока выкладывал этот мегапасьянс — удивляться было нечему.

Ещё подумав, я уселся на центральную плиту и попытался помедитировать. С тем же результатом.

Видимо, оно работает не так.

Плюнув и от души выматерившись (вот ведь подстава: интереснейшая, блин, загадка и ни одной подсказки!), я собрал карты и вернулся к остальным.

— Не работает. Совсем не работает. Или оно и не должно работать, или оно должно работать не так, как я думаю, или чего-то не хватает. — Разочарованно пояснил я всем по очереди. — Вы как, отдохнули после перелёта? Я думаю, нет смысла сидеть на этой скале дольше необходимого — воды нет, еды нет, ни фига нет, одни руины… Разве что кто-нибудь найдёт потайной ход куда-нибудь внутрь, но что-то мне не верится.

— Хорошее место для инкубатора, вряд ли здесь будут какие-нибудь потайные ходы. — Уверенно заявила Куросакура, покосившись туда, где танцевала с мечами. — Энергии много и просто так не залезешь.

— Какого инкубатора? — Удивился я.

— Ну… — Замялась она. — Инкубатора… Для яиц…

— Ой, прости, пожалуйста! — Вдруг сообразил я, и уточнил без перевода. — Араманди — яйцекладущие?

— Ну да, только об этом обычно не говорят на людях.

— Ещё раз прости, я не знал. — Куросакура только отмахнулась, мол, не важно.

— Виль, а ты что скажешь? Нет здесь каких-нибудь ходов потайных?

— Да нет, сплошной камень, очень хороший монолит, в таком жильё рубить — одно удовольствие, режь его, как хочешь — не просядет, не растрескается. И да, энергии много. — Она махнула рукой на восток. — Прямо хоть мастерскую ставь. Я уже и сама отдохнула, и мотор сейчас за полчаса зарядим.

Кэт, видимо заскучав во время нашего разговора, вернулась к северному краю площадки и теперь медленно танцевала, не обращая на нас внимания. Танец её выглядел завораживающе: медленные шаги с поворотами, демонстрирующие поразительнейшую гибкость наклоны и плавные движения рук… Я представил всё то же самое, но без одежды… И немедленно постарался забыть — слишком уж уверенно порхал в её пальцах маленький кинжал, как будто что-то срезающий с кого-то невидимого.

На мой оклик Кэт среагировала не сразу, сначала довела до конца очередной фрагмент танца, срезав и отбросив в сторону ещё один лоскут одежды — и я его даже почти увидел — с невидимой фигуры в центре.

— Хорошее место силы. Очень спокойное. — Задумчиво произнесла она в ответ на мой незаданный вопрос. — Необычно.