Драконов бастард

Пробираясь по темному лесу, Тобиус пользовался опытом, полученным от лесного рыцаря. Если тот способен слиться с телом леса, используя грязь, ветки, траву и мох, то владельцу ручного мимика сам бог велел. Не раз он укрывался живым плащом, притворяясь то валуном, то неровностью на древесном стволе в моменты опасности. Ночи волшебник проводил сначала по привычке на земле, окружив себя множеством защитных заклинаний, но чем дальше он шел на запад, чем темнее и выше становился лес, тем сильнее он чувствовал гнет второй астральной аномалии, и ему приходилось выискивать себе убежище на ветвях деревьев, подальше от хищников. Сопутствовавшие головные боли, крепчавшие день ото дня, не оставляли сомнений в том, что он движется навстречу врагу, что там, на западе, есть зуланы.

Касаемо одноглазых, маг обнаружил крайне малое их количество, пока путешествовал в одиночку. Всякий раз он старательно избегал прямых встреч, либо прячась под мимиком, либо на какой-нибудь ветке, за листвой. Зуланы-всадники не представляли большой опасности — все, кого он видел, скакали на запад сломя голову, ведя за собой более медлительные пешие отряды подобных. Варвары выглядели отощавшими, их мелкие прислужники и даже их звероящеры — тоже.

Тобиус следил за стоянками зуланов, замечал, что скакуны худы и озлобленны, постоянно пытаются урвать кусок от своих хозяев и часто жрут подобных, которые ошиваются рядом во время скудного кормления. Многие зуланы были пешими, хотя и носили штаны из красных чешуйчатых шкур, что, как полагал Тобиус, являлось признаком их принадлежности к всадникам. Либо их звери погибли в бою, либо были попросту съедены, что являлось признаком сильнейшего отчаяния. Зуланы уходили на запад, туда, откуда пришли, и волшебник пугливо лелеял в душе надежду, что это уже все, война окончена.

Постепенно становилось понятно, что границы приграничного Ривена остались далеко позади и одинокий путник вошел в Дикую землю. Чем дальше он шел, тем темнее становился лес, тем выше тянулись деревья и ширились их древние стволы. Кроны смыкались высоко над землей, закрывая путь солнечному свету, и даже днем в лесу царил зловещий мрак. Ночами к нему прибавлялся промозглый туман, и с теми существами, которые охотились в нем, Тобиус встречаться не желал совершенно. Он вернулся в царство исполинских деревьев, в корнях которых мог бы спрятаться небольшой домик, вернулся в край, где прожил немало времени, а потому вспомнил науку своих учителей и постарался держаться от земли как можно дальше. Сару-хэм это давалось легко — они не только умели дальше прыгать и великолепно лазать по ветвям, но и строили подвесные мостики, чтобы передвигаться на большие расстояния со сравнительно малым риском. У Тобиуса таких мостов не было, и хотя он помогал себе перебираться с дерева на дерево при помощи чар Крылья Орла, со временем это становилось сложнее, ибо магические силы его убывали. Иногда он взлетал выше деревьев под покровом чар Незримости, чтобы свериться с картой, но, забираясь все дальше, решил держаться близ тонкой и полузабытой лесной дороги, ведущей к крепости Кальп.

Сон превращался в мучительную, утомляющую полудрему, Тобиус то проваливался в забытье, то выныривал, когда ему казалось, что он падает с дерева или что кто-то карабкается по стволу. От постоянных головных болей хотелось выть.

В ту ночь его разбудили звериные голоса. Понимая, что это не его дело и вообще негоже встревать в естественный ход природных дел, Тобиус тем не менее покинул свою лежанку и направился в темноте на громкий рык и лай.

Немного поплутав меж деревьев, волшебник вышел к маленькой лесной речушке, на противоположном берегу которой суетилась волчья стая. Он сосчитал девятерых крупных хищников, которые, рыча, обступили некую темную горку — павшего зверя, возможно лошадь. Лучше вглядеться Тобиус не мог, так как его Енотовые Глаза быстро теряли силу. Но это не мешало его ушам слышать грозный крик и лязг металла о камень. Кто-то там отбивался от волков и был весьма удачлив, если ему еще не перегрызли глотку. Глубоко вздохнув, Тобиус бросился вперед, прошагав по бегущей речной воде как посуху, выбежал на противоположный берег, вспарывая песок и гальку подошвами сапог, и, пока волки не успели опомниться, ударил по ним чарами Приручения. Вкладывая в них все свое усердие, маг добился того, чтобы лесные хищники подчинились его воле. Один за другим, слегка одуревшие, они покинули берег и скрылись за деревьями, хотя и не понимали, что за причины заставляют их вот так, без боя бросить добычу.

Понадеявшись, что, когда чары развеются, они будут далеко, Тобиус создал крохотного светящегося мотылька.

— Вы живы? Надо торопиться, здесь мы как на лад… они.