Драконова Академия. Книга 4. Том 2

То есть во втором и третьем случаях это было существо, в первом – еще человек или дракон. Но такая некромантическая «реанимация» все равно несла в себе отпечаток тьмы. Вернувшийся так или иначе обретал с ней связь, вот только в отличие от темного мага, для которого темная магия была сутью, возвращенный к жизни не мог ей управлять. Она оставалась внутри него. До поры до времени. Чтобы трансформироваться… фиг его знает во что. Или просто «быть» в воскрешенном в спящем состоянии до самой его повторной смерти, а после вырваться наружу в Загранье.

Бр-р-р!

Я почувствовала холод раньше, чем успела вздохнуть. Дыхание сорвалось с губ облачком пара. Подскочив, я активировала защиту в тот момент, когда что-то громыхнуло со стороны стола Валентайна.

Ощущение близости Загранья тут же прошло, а на верхнем ящике его стола, покачиваясь, висела голова разбившейся каменной статуэтки дракона. Эту статуэтку купила я, она мне показалась похожей на Дракуленка. Еще в самом начале пребывания в этом доме. Недавно перетащила сюда и поставила на полочку, а теперь…

Я шагнула к столу, положила на него книгу и повела ладонью, привычно изучая фон, как учил Валентайн. Фон был спокоен, темных поблизости не было. Кроме меня. Не было сейчас, я явно чувствовала близость Загранья не так давно. А еще, что-то же свалило эту статуэтку. Вопрос только в том, зачем?

Адергайн в свободное от убийств, казней и пыток время баловался земными ужастиками, и теперь пытается меня напугать? Бред какой-то. Скорее это уж Дракуленок балуется. Статуэтки сшибает. Нет чтобы прийти и поговорить…

– Засранец ты, – сообщила, собирая остатки статуэтки с пола. – Нормально попросить прощения за то, что пропал – это никак. А вот напакостить…

С другой стороны, зачем Дракуленку мне пакостить?

Я подняла глаза и наткнулась на ручку ящика стола Валентайна. Ту самую, за которую клыком зацепилась каменная голова. Я вдруг поняла, что очень соскучилась. По Дракуленку. Жаль, что он не приходит больше. Он, конечно, не котеночек и не домашний ручной зверь, да даже не прирученная рысь, ему на просторах Загранья лучше, но… Но.

Поднявшись, я сняла голову статуэтки, и ящик дернулся. Почти открылся.

Точь в точь в тот момент, когда открылась дверь в кабинет.

– Ты что делаешь, Лена? – холодно спросил Валентайн. Перевел взгляд на стол и добавил еще жестче: – Почему здесь лежит эта книга?

– Потому что я ее читала. Ждала тебя и читала.

– Зачем?

Вот как ему объяснить – зачем? Незачем. Мне реально незачем было ее брать, незачем даже смотреть в ее сторону, но она меня как магнитом притянула. Но еще более странно, что я в ней все поняла. Вот реально все. Даже слова из языка, которые понимать не должна. Едва я собираюсь сказать об этом Валентайну, как он убирает ее в шкаф и говорит:

– Никогда больше ее не трогай. Это то, чего касаться вообще не стоит.

– Да она мне и не нужна. Мне просто скучно стало, – я пожимаю плечами. Почему-то его тон заставляет оправдываться, а я оправдываться не люблю. Я вообще не люблю, когда со мной говорят так, но Валентайн ходил на встречу к отцу. Поэтому я просто переключаюсь: – Как ты?

– Нормально, – холодно отвечает он.

Правда, тут же обходит стол, садится в кресло и притягивает меня к себе на колени.

– А это что? – Валентайн смотрит на голову в моих руках.

– Статуэтка разбилась.

– Сама?

– Не знаю. Я почувствовала Загранье. Или мне так показалось…

– Так ты почувствовала или тебе показалось?

Ну все.

– Валентайн, я понимаю, что у тебя был тяжеленький вечер, и что ты встречался с отцом, но я тут вообще ни при чем. Я правда тебя ждала, и я очень рада, что ты вернулся, и все хорошо… все ведь хорошо?

Он молчит, сдвинув брови. Смотрит на дверь, наверное, с минуту, а потом произносит:

– С отцом я не встретился, Лена. Я говорил с его… гм, даже не знаю, как это назвать. Его палачом. Хааргрен Файтхард сообщил мне от его лица, что Ферган может, выражаясь словами из твоего мира, идти куда подальше. То есть в Мертвые земли, если хочет переговоров. Если не хочет, может не идти.

Я приподняла брови:

– Информативненько.

Вот так волнуешься, переживаешь, а Адергайн даже на связь с сыном не выходит.

– Все оставшееся время я пытался деликатно убедить Фергана, что эти переговоры ему нужны. Хотя бы для того, чтобы удержать лицо на фоне активно суетящихся Анадоррских.

– И ты не думаешь, что это может быть ловушка?

Валентайн посмотрел на меня в упор:

– Честно – моего отца нет в Даррании до сих пор только потому, что она ему нахрен не сдалась. – Слышать от него слова из моего мира было удивительно и приятно. – Да, у Фергана есть своя сила. Да, магия светлых имеет оборотную сторону, аналогичную той, о которой ты только что читала, но…

– Постой. О какой силе ты говоришь? Что за сила светлых, противоположная воскрешению?

– А какая сила может считаться противоположной воскрешению, Лена? – он хмыкнул. – Золотая смерть.

Золотая смерть, черная страсть. Вот они тут любители эпитетов и метафор.

– И что она из себя представляет?

– Сила тэрн-арха, сила крови правящих светлых, способная накрыть изнутри и разорвать сердце.