Драконова магия

Рей видел, что оно сделало выбор. И его буквально парализовало от ужаса: оно выбрало его. Проползло немного и снова собралось. Снова поднялась голова, размахивая рогами, словно проверяя запах. Зловоние стояло ужасное. Рею захотелось, чтобы всё кончилось быстрее. Пусть оно набросится на него. Но оно ждало, словно наслаждалось в предвкушении пиршества, поглощало отвращение и ужас жертвы, сознательно не торопилось.

Потом поплыло снова — ближе. От него не спастись. Не спастись? Или спасение есть? Сам Рей Осборн подумал это, или ожила пославшая его воля? Предположим… Что предположим, он не знал, но ухватился за мысль отчаянно как человек, попавший в зыбучие пески, хватается за любую соломинку, так и юноша ухватился за что-то внутри себя, чем можно сражаться.

Чёрное… чёрное… ползущее существо из Тьмы… чернота. Но что сражается с чернотой? Белое — свет! Белизна храмовых стен в Му; белизна мантий наакалов; белизна — Пламени! Но огонь ведь красный… или жёлтый… Нет! Пламя бело, белизна ослепительной чистоты! Белое! Воля в нём, всё в нём, что боится смерти, как человечество страшится уничтожения, всё напряглось для защиты. Белое пламя…

А это существо из ямы — оно боится Пламени! Рей почувствовал, как оно остановилось, ощутил его колебание. Голова страшилища стала быстрее поворачиваться из стороны в сторону. И оно больше не молчало. От низкого воющего звука резало уши. Да и звук ли это?

Пламя… устремляющееся вверх Пламя… Пламя, которое движется и образует стену перед тварью. Оно здесь… он видит его… белое пламя, которое может своим сиянием сжечь глаза, но не делает это. А роля в нём растёт и расцветает… но только благодаря ему, через него. Так вот в чём дело… Он инструмент, через который… И тут воля перекрыла все его собственные мысли; он должен был целиком, без остатка, участвовать в битве.

Тварь ещё немного отступила, вой её стал ещё выше и резче. Страх… её страх растёт! Он должен использовать его, как дрессировщик дикого зверя использует хлыст, чтобы предотвратить нападение. И, словно хлыст, ударила его мысль:

«Назад, безымянное зло, назад в тот мир, который тебе отведён! Не смей приходить в этот! Назад, в грязь, принадлежащую тебе!»

Но тварь больше не отступала, оставалась на месте, голова её металась из стороны в сторону, словно билась о стену. Рей понял, что её удерживает Магос, пытаясь подтолкнуть к действию своими силами. И он черпает силы из какого-то источника. Рей дрогнул. Любящий устремился вперёд. Пламя… Пламя здесь…

Снова продвижение слизняка замедлилось, громче стал гневный вой. Под принуждением Магоса тварь раскачивалась взад и вперёд, её крик становился всё громче. Но на этот раз Рей держался. Вот только сколько он ещё продержится?

Они вплотную сошлись в молчаливой схватке. Магос и это создание из Тьмы пытались отыскать какую-нибудь слабость в защите, а Рей служил каналом для воли, которая щедро тратила его силы. Он слабел. Тварь поплыла… остановилась, поплыла опять.

— Брат, отдай ей моё тело! — донёсся слабый и далёкий крик. — Отдай меня и выиграй время…

— Нет! — Рей собрат все силы. Тело его дрожало; он чувствовал, что только цепи удерживают его на ногах. А Любящий снова пополз вперёд…

«Вперёд!» — приказывал Магос.

«Назад!» — приказывала через Рея воля.

Шум… крики…

Сосредоточенность Рея дрогнула. Любящий прыгнул. Американец попытался снова поставить преграду, но было поздно. Щупальца хлестнули по телу; присоски жадно приникли к кровоточащим порезам. Рей отпрянул, но не смог уйти от этого оскверняющего объятия.

Пламя… Пламя… но Пламя не касалось этой твари, сходящей с ума от кровавого голода. Однако он ещё не сдался! Рей отыскивал волю в самом себе, волю, так много потребовавшую от него; и юноша потребовал в свою очередь.

Рей поднял голову. «Иди, — приказывал он воле, — будь сейчас со мной!» И как воля сделала его слугой и оружием, так и сейчас в крайней необходимости он превратил в оружие её. Через одну-две секунды в него хлынула поразительная сила и способность к сопротивлению, никогда раньше он не чувствовал себя таким сильным.

Отвратительная плоть, прижавшаяся к нему, дрогнула. Медленно, вызывая страшную физическую боль, распускались щупальца. Неохотно, сопротивляясь, чудовище начало отползать. А Магос уже ослабил своё принуждение. И слишком поздно понял, что происходит.

— Пламя! — Рею показалось, что он выкрикнул это вслух. Это был приказ — приказ собственной силе, приказ воле, которую он перехватил. — Пламя!

И снова полыхнуло ослепительное пламя.

— Держись… мурийцы поднимаются по лестнице!

Слова — без смысла. В мире существует только Пламя, созданное его мыслью, и его нужно удерживать, удерживать, удерживать…

Любящий дёргался и извивался, шипел, но отступал перед Пламенем. С лестницы послышались крики.

— Держись! — снова крикнул Уранос. — Продержись ещё немного, брат!

Магос был в отчаянии. Рей чувствовал, как сила жреца дрогнула. Он был силён, может, слишком силён. Но если он победит, снова нужно будет сражаться — теперь оружием.