Драконова воля. Книга вторая

— Эньор Элдред Блейн будет присутствовать во избежание инцидентов с огнем, — многозначительно сказал Торе.

Я покосилась на Блейна. Свеж и бодр, зараза, но ко мне не проявляет никакого интереса. Неужели и правда не узнал? Заметив, что я на него поглядываю, плад лениво прошелся по мне взглядом и, сочтя, что увиденное не достойно его внимания, стал поправлять рукава рубашки.

Это меня и обрадовало, и раздосадовало. Да, я набрала вес, расплылась и отекла, но не настолько же разителен контраст со мной бывшей? Хотя… судя по тому, как посмотрел на меня Вито, когда увидел, контраст, наверное, действительно большой. Даже Нереза и та ругает меня за лишний вес.

— Итак, — начал Торе, — вас задержали на границе. Вы двигались на юг?

— Да.

— Зачем?

— К морю.

— Отдохнуть? — уточнил мужчина.

— Да.

— Как далеко вы собирались на юг?

— Не знаю. Мы еще не выбрали место.

— Путешествовать в вашем положении не очень разумно, — протянул Торе, глядя на мой живот, — да еще и на юг, в жару.

Я ничего не ответила.

— У вас на юге родственники? — спросил Торе.

— Нет.

— Вы уроженка Тоглуаны?

— Да.

— Надо же, — усмехнулся Блейн. — А с виду настоящая южная матрона.

— Что скажете, эньора?

— Я из Тоглуаны.

— И как же называют уроженок Тоглуаны? — спросил Торе.

Я понятия не имею, как называют уроженок Тоглуаны. Хоть я и читала много, хоть и рассказывала мне Нереза о нравах Туманного владения, этого не хватает для того, чтобы сойти за свою и быть в курсе того, что известно только местным.

— Вы не наша, — заключил начальник тюрьмы. — И в этом не было бы проблемы, если бы вы назвали сразу, откуда родом и куда направляетесь. Времена нынче не спокойные, эньора, и мы должны следить за каждым пладом. Предателей достаточно. Не хотелось бы, чтобы что-то важное утекло в Тосвалию. Говорят, остров хочет независимости…

— Мечты, мечты, — отозвался Блейн.

— Так что, эньора? Вам есть что сказать?

— Нет.

— Ничего страшного: у вас будет время подумать. А пока давайте обсудим применение вами великого искусства. Вы напали на человека.

— Ни на кого я не нападала.

— А в отчете сказано, что…

— Я немного прожгла стол, и только.

— Зачем же злиться? — вкрадчиво произнес Торе.

— Я не злюсь.

— Тогда ответьте, зачем вы применили великое искусство.

— Это была случайность.

— Вы не обучены великому искусству?

— Нет. Мне, как женщине, это не нужно, — сказала я быстро и невнятно, чтобы мой голос звучал не так, как обычно. Из-за того, что я безобразно растолстела, Блейн не узнал меня, но он может узнать мой голос.

— Какая жалость… пладам, всем, обязательно нужно учиться владению огнем. Неужели муж не разрешает вам учиться? — с ложным сочувствием поинтересовался Торе.

— Да что вы пристали? — резко спросила я, намеренно придав голосу простецкой грубости. — Что, уже и на море скататься нельзя, чтобы собаки приграничные не пристали?

— Нельзя, голубушка, нельзя, — вздохнул начальник тюрьмы; несмотря на мягкий тон, его взгляд был холоден и внимателен. — Есть подозрения, что нашего эньора убили ядом, компоненты которого доставили из Тосвалии. А потому каждого, кто хоть чем-то напоминает тосвалийца, мы будем проверять вдоль и поперек.

Слова Торе были разумны, но я все равно восприняла их в штыки.

Яд, Тосвалия… и подозреваемая — я! Это просто в голове не укладывается! Эмоции накрыли меня, и я не смогла справиться ни с ними, ни с огнем, который зажегся в моих руках.

— Давайте без этого, эньора, — попросил утомленно Торе и дал знак Блейну.

А тот… тот, не отрываясь, смотрел на красноватый огонь в моих руках, который я безуспешно пыталась унять. Медленно, очень медленно Блейн поднял на меня взгляд и вгляделся в мое лицо со всей внимательностью.

Его зеленые глаза вспыхнули.

Он все-таки меня узнал — не по внешности, не по голосу, но по моему огню.

— Ну, здравствуй, — сказал Блейн. — Вот мы и встретились снова. Должен заметить, способности к перевоплощению у тебя выдающиеся: то ты распутная селянка, отрабатывающая в храме грехи, то холеная содержанка, прячущаяся по подвалам, то — беременная женщина, направляющаяся на курорт. Или живот настоящий? — с усмешкой спросил он.

Я продолжала сидеть недвижимо, едва дыша. Шок отпустил меня, и мысли беспорядочно заметались в голове. Что делать? Что соврать? Как вести себя? Собравшись с мыслями — более-менее — я обратилась к начальнику тюрьмы:

— Эньор Торе…

— Я не плад, — возразил он.

— Господин Торе, я буду говорить только в присутствии своих доверенных лиц.

— Слышите? — рассмеялся Блейн. — Все эти птички поют одно и то же, стоит их поймать.

— Кто она, Эл? Откуда ты ее знаешь?

— Я ее не знаю. Видел пару раз: в храме Великого дракона и в доме Брадо Гелла. В обоих случаях она представилась шлюхой и выглядела соответствующе.

Что?! Да как он смеет так говорить обо мне?

— Это так, эньора? — уточнил Торе. — Что вы делали в доме Гелла? Вы действительно имели с ним отношения?

— Я уже сказала: говорить буду только в присутствии доверенных лиц и своего мужа.

— Так у тебя и муж есть? — развеселился Блейн. — Кто же этот несчастный?

Я пропустила его слова мимо ушей и снова обратилась к Торе: