Драконова воля. Книга вторая

— Родовое пламя Геллов имеет красный оттенок, но у моего отца оно тоже пылало черно-красным. Герберт Гелл считался одним из самых сильных пладов империи; его пламени смерти очень боялись.

— Значит, у моего ребенка будет пламя смерти?

— Скажем так: такой огонь будет плохо исцелять, но быстро убивать. Таково темное наследие нашего рода.

Я вздохнула.

Мое собственное пламя силы вовсе не имеет — оно бесцветно, а линия силы моего мужа заурядна. Мужчины-плады, как правило, сильнее женщин-пладов, так что при союзе продолжается линия мужчины, но в нашем с Рензо случае получилось так, что моя родовая линия взяла верх. Поэтому наш ребенок показывает не слабенькое пламя рода Мео, а мощное — Геллов.

Это пламя нам и явил Великий Дракон во время ритуала в храме. Тогда я еще не знала, что беременна, поэтому ничего не поняла. Но остальные присутствующие, отлично знающие цвета Геллов, поняли, что это значит… Только бы они не проговорились!

— Брадо, а вы уверены, что свидетели ритуала будут молчать? Что, если кто-то из них проговорится о том, что я ваша дочь?

— Исключено. Не переживайте об этом, Лери. Мы откроем правду, когда сочтем нужным.

Я кивнула.

Империя сейчас очень нуждается в пладах и упрочении драконова рода, поэтому император требует от Брадо наследника. Если я появлюсь в Авииаране, моя жизнь превратится в нервотрепку, а я желаю спокойствия и семейной идиллии. Поэтому мы с отцом решили, что никто больше не узнает о том, кто и я и чей род продолжаю. Возможно, потом, когда я рожу еще детей, и они подрастут, мы откроем правду, но не сейчас. Таков мой выбор, и Брадо его уважает.

А вот ллара Эула не одобрила наши действия и сказала, что Великий Дракон все равно заставит нас идти по предначертанному пути. Кстати о принуждении…

— А что император? — спросила я. — Так и не поверил в байку, что вы бесплодны?

— Не думаю, что это байка… До брака у меня было достаточно связей, чтобы хотя бы одна из них принесла плоды, но вы единственный мой ребенок, Лери.

Меня подмывало спросить, изменил ли отец хоть раз своей жене за время брака, но я сдержалась. Во-первых, Брадо Гелл известен своими принципами, а во-вторых, если я узнаю, что он таки изменял, меня это расстроит. Хочется верить, что есть мужчины, способные хранить верность.

— Проблема может быть в вашей жене, — сказала я.

— Может быть… но я должен дать ей шанс.

— Вы о чем?

— О разводе, — ответил Брадо.

Я не поверила ушам и, остановившись, уточнила неверяще:

— Развод?

— Если я бесплоден, то значит, отнял у Кинзии время и очень перед ней виноват. Я предложу ей свободу.

— Так император приказал или вы решили сами?

— Она заслуживает счастья, она еще молода.

Я шумно выдохнула; из меня с выдохом вышел рубиново-красный огонечек и сразу же погас.

— Малыш говорит? — умилился Брадо.

— Малыш удивляется вместе со мной, — пояснила я. — Неужели вы и правда думаете развестись после стольких лет? Что скажут люди? Вы ведь были примером для всей Тоглуаны! Развод разобьет подданным сердца.

«А у Кинзии сорвет крышу», — мысленно добавила я.

— Я готов разбить сердца всех людей в Тоглуане лишь бы увидеть, как снова забьется сердце Кинзии. Она заслуживает счастья, которое я не могу ей дать.

Я ничего не ответила.

Брадо, как всегда, думает о других: печется обо мне, переживает за Кинзию, пытается угодить императору. Имперцы высоко оценивают эньора Тоглуаны и даже называют его «последним настоящим пладом». Но если отец разведется с женой, он рухнет с пьедестала, на который его возвели, да и сама Кинзия не согласится на такое. С этой ледяной дамочкой вообще надо быть настороже, и доказательство тому — шрам на моей щеке.

Проводив Рензо на работу, я вернулась на кухню. Отец уже был там.

— Почему вы не спите? — удивилась я. — Рано ведь.

Брадо посмотрел на меня улыбающимися глазами и проговорил:

— Рензо — хороший парень. Вы сделали отличный выбор, Лери.

— Естественно, — кивнула я. — Знаете, какие супы он варит? А жаркое?

— Неужели в вашей семье готовит он?

— Ему приходится, потому что я в этом деле бездарь. Кстати, хотите, я сварю вам кофе?

— А в этом деле вы тоже бездарь?

— Не бездарь, но и не идеал, — признала я со вздохом и открыла шкафчик, в котором храню кофе.

— Рензо собирается восстанавливаться в университете?

— Да, его ждут осенью. Придется, конечно, полебезить перед деканом, но он готов пойти на такую жертву. Учиться, правда, заочно будет, чтобы нам не пришлось переезжать в столицу.

— А вы, Лери? Какие у вас планы?

— Дома буду хозяйничать.

— И все?

Сняв турку с огня, я вылила в чашку кофе и, не спрашивая, добавила сливок. Брадо укоризненно на меня посмотрел.

— Что, не любите кофе со сливками? — спросила я.

— Нет. Предпочитаю просто крепкий черный кофе.

— Ничего страшного. Сегодня выпьете кофе со сливками.

— Какая вы все-таки вредина… — сказал отец, однако чашку вял и кофе прихлебнул. — Так какие у вас планы помимо ведения дома?

Я помедлила с ответом. Планов у меня море, и все — неприличные. Ну, как неприличные — неодобряемые с точки зрения общества. Будь я мужчиной, мне были бы открыты все двери, а так приходится балансировать и искать лазейки.