Драконовы сны

Холодная вода заколыхалась, тронутая тонким лезвием, сомкнулась без следа; белый островок мыльной пены закачался на маленьких волнах, растаял и исчез. Поверхность старого пруда вновь сделалась чистой и неподвижной. Несколько мгновений Жуга критически рассматривал своё отражение, затем вздохнул и принялся соскабливать с лица щетину бороды. Бритва шла туго, с тупым противным хрустом – как он ни пытался, наточить её как следует не получилось. Кривясь и надувая щёки, травник кое-как выбрил пол-лица и верхнюю губу, когда вдруг за спиной его послышались шаги и чья-то тень возникла над обрывом. Отразилась в зеркале пруда. Жуга не обернулся: в этом не было нужды – эти шаги он узнал бы из тысячи.

– Зачем ты бреешь бороду? – спросила Нора.

Травник задержал движение руки, затем и вовсе опустил её. Повернул голову. Ничего не сказал.

– Телли ведь наверное сказал тебе, что тебя ищут? – Поколебавшись, Нора спрыгнула к воде. – Ведь не может быть, чтоб не сказал.

Жуга всё так же молча сполоснул бритву; та плеснула, как какое-то водяное животное. Мыльные разводы поплыли по воде.

– Мне осточертела эта метёлка, – проговорил он наконец.

– Тебя узнают.

– Наплевать.

Повисла пауза. Нора села рядом, провела ладонью по воде, коснулась илистого дна. Муть заклубилась бурым облачком. Мыльная пена на щеке у травника медленно засыхала.

– Ты мало изменился.

– Да? – хмыкнул травник. – Приятно слышать.

Лицо его было лишено всяческого выражения.

– Где твой меч? Ты им уже не бреешься?

– Нет.

– Ты не спал сегодня ночью, – произнесла негромко девушка и пояснила свою мысль: – У тебя круги под глазами.

– Обычное дело, – пожал плечами тот. – Мне всегда не спится, если что-то наперекосяк, ты же знаешь.

– Знаю.

– Послушай, Линора, – травник отодвинулся от воды и со щелчком сложил в ладони бритву, – чего ты хочешь? Ты не захотела идти со мной, когда это мне было нужно, так зачем теперь весь этот разговор?

– Я не уходила! Это ты ушёл! – Нора поджала губы. – Что мне было делать? Что?

– Я же объяснил тебе…

– Я слышала твои объяснения! – фыркнула та. – Чушь и чепуха! Мог бы придумать причину получше! Он, видите ли, ушёл искать себя! А обо мне ты подумал? Сначала я и вправду ждала, а потом подумала: чего ради? Он шляется, бог знает где и с кем, а я – сиди, как дура?! Тебе не понять, как это больно и обидно – всё время гадать: вернётся – не вернётся? Я решила жить без тебя, я научилась этому, нашла новых друзей, и вот, когда я уже почти забыла всё, вдруг снова появляешься ты, и всё начинается с начала! Из-за этого мальчишки, из-за этого дракона… из-за тебя я потеряла всё…

– Всё?! – вскинулся травник. В голосе его было столько удивления, что Нора поперхнулась и умолкла. – Ты потеряла? Фургон, полудохлая кляча и блохастый ворох старых шкур – это и есть твоё «всё»?

Девушка молчала.

– Я тоже много потерял, – продолжил он после паузы, – дом в городе, работу и полгода жизни, не говоря уж о тебе, но я и не думаю винить в том тебя или мальчишку. Так что, давай не будем хвастаться друг перед другом своими… потерями. Дракон – это совсем не то, что ты думаешь. Да и Телли, пожалуй, тоже.

– Вы все безумны, – медленно сказала Нора, – ты и твой Телли со своим драконом. А теперь и Арнольд с Вильямом с ума двинулись. Из-за вас Олле погиб, а вам всё равно – как будто бы не человека убили, а куклу в балагане!

– Олле? – травник нахмурился. – Олле – не кукла. Помяни моё слово, он ещё доставит нам хлопот.

Линора с подозреньем покосилась на Жугу.

– Олле… доставит… Что ты имеешь в виду?

– Потом объясню, – уклончиво ответил тот.

И умолк.

Волосы травника выбились из-под ремешка, на худом загорелом лице лихорадочно блестели глаза. Сейчас, с торчащими вихрами недобритых рыжих бакенбардов он ещё больше походил на злого и рассерженного лиса. Не хватало только пары острых ушек на макушке.

– Я вернулся за тобой, – проговорил он. – Я искал тебя и не нашёл. Потом мне сказали, что ты нашла себе другого. Знаешь, я уже привык, что меня всё время предают. Мне только хотелось спросить тебя, почему ты так поступила со мной, а потом один умный человек сказал мне: «Не спрашивай у женщин, почему».

– Узнаю Золтана, – хмыкнула та.

– Четыре месяца – не столь большой срок, – проигнорировав реплику Норы, продолжал Жуга, – но тебе его хватило, чтоб меня забыть. Но я всё равно искал тебя. Я впал в какое-то исступленье. Знаешь, наверное тебе повезло, что я тогда тебя не встретил. Я хотел понять, что произошло, но я, должно быть, потерял разум. Я хотел превратить твою жизнь в кошмар, стать твоим… твоим личным чудовищем, которое преследовало бы тебя и только тебя, всегда и везде.

– Почему? – тихо спросила она.

– Потому что любовь – это не только право, но и обязанность, потому что должна быть на этом свете хоть какая-то справедливость. Потому что нельзя вымогать то, что даётся даром! – рявкнул травник и тут же почувствовал, что в горячке хватил через край – девушка сжалась, словно от удара, лицо её помрачнело. – И даже если ты заставила себя забыть, – закончил он, – тебе придётся – рано или поздно – вспомнить всё.