Драконовы сны

Откуда-то отсюда прибыл на большую землю Лонд-охотник, преследовавший Аннабель-Линору с год тому назад. Сейчас, всматриваясь в прошлое, Жуга отказывался верить, что это было всего лишь год назад. Лонд… Травник так и не узнал, как его звали по-настоящему. Теперь Жуга никак не мог отделаться от мысли, что на этих глухих улицах обитают монстры. У Британии была своя тайна, которую люди уже не замечали, потому что привыкли к ней. Хаос поднимался из глубин, крался в темноте и заползал в дома, он был уже там, когда их только начинали строить. Это было странно и страшно — думать так, но травник чувствовал, что в чём-то прав. Он вздрогнул и помотал головой, заставляя себя думать о другом.

— Ты говорил, что написал стихи для Герты, — сказал он Вильяму.

— Стихи? — встрепенулся тот. — А, да. Сонет. А что?

— Прочти, если не трудно.

— Прямо сейчас? — травник кивнул. — Ну, хорошо…

Вильям откашлялся, прочищая горло, и начал читать:

Лик женщины, но строже, совершенней
Природы изваяло мастерство,
По-женски ты красив, но чужд измене,
Царь и царица сердца моего.

Твой нежный взор лишён игры лукавой,

Но золотит сияньем всё вокруг.
Он мужествен и властью величавой
Друзей пленяет и разит подруг.

Тебя природа женщиною милой

Задумала, но, страстью пленена,
Она меня с тобою разлучила,
А прочих осчастливила она.

Пусть будет так. Но вот моё условье:

Люби меня, а их дари любовью.

Жуга остановился так внезапно, что Вильям не успел отреагировать и со всего разбега налетел на него, с трудом удержав равновесие. Травник не двигался. Молчал, глядя Вильяму в глаза. Вильям не выдержал и отвёл взгляд, но затем вдруг устыдился своего малодушия, выпрямился, расправил плечи и с вызовом посмотрел на него.

— Это ты сам написал? — отрывисто спросил тот.

— Да.

Жуга помедлил, повернулся и зашагал дальше. Он казался каким-то взволнованным, взбудораженным. Всё время проводил рукой по волосам.

— Яд и пламя, кто бы мог подумать! — пробормотал он, сжимая и разжимая кулаки, — чёртов рифмоплёт, откуда… Вильям, я беру свои слова назад — ты понимаешь много больше, почти всё! Но как…

И он вновь умолк, оставив барда в недоумении и растерянности. Спросить же травника напрямую, в чём дело, тот не решился.

Птичий базар остался позади, теперь с обоих сторон тянулись слабо освещённые фонарями кварталы маленьких квартир на Гудмэн-филдс. Улицы здесь были чуть пошире и гораздо чище. Вильям остановился. Остановился и Жуга.

— Блумсбери-сквер вон там, — бард указал рукой. — Куда теперь пойдём?

— А что ты думаешь об этом?

— Я?

— Ты. Где мы можем их найти?

Вильям задумался.

— Они не походили на порядочных людей, — сказал он наконец. — Отребье. Навряд ли их нора на Гудмен-филдс или Сент-Мартин-Лейн — там дешёвые меблирашки. Уайтчепель им тоже не подходит. Скорее всего они где-нибудь в трущобах Клэр-маркет или Сент-Джайлс, а может…

— Думай быстрее.

— Не торопи меня, я же не был здесь почти два года!

— Короче, — сказал травник, — они могут быть в дюжине разных мест. Так?

— Ну, в общем, так, — согласился бард.

— Чёрт… — травник закусил губу. — Этого я и опасался.

Он быстро огляделся по сторонам. Повернулся к Вильяму.

— Ты прикасался к ней?

— К Гертруде? Н-нет… То есть, погоди-ка… — он зашарил по карманам и что-то протянул травнику. — Вот, она дала мне это.

В руке его была цепочка Герты с медальоном.

Травник со свистом втянул воздух.

— Вильям!..

— Я только сейчас вспомнил! — заоправдывался тот. — Я попросил у неё что-нибудь на память, я думал, что это тоже забрали… Что ты делаешь?

Жуга уже не слушал его, шептал какие-то слова, зачем-то лизнул серебряную каплю медальона, начертил в воздухе какой-то знак, замер и сосредоточился, полузакрыв глаза. Цепочка натянулась, медальон заметно отклонился влево и вперёд.

— О боже… — выдохнул Вильям. — Она там? Там, да? Тогда это Сент-Джайлс. Нам надо торопиться. Эта штука… долго она будет так?

Травник поднял взгляд.

— Показывай дорогу.

…Спустя примерно четверть часа, Жуга остановился возле узкого четырёхэтажного строения в каком-то переулке, медленно смотал цепочку и сунул медальон в карман.

— Здесь, — сказал он, отступил на два шага и принялся разглядывать обшарпанный фасад.

Вильям посмотрел наверх. Толкнул дверь. Та была заперта.

— Ты уверен?

— Да. Хорошо, что медальон лежал в тепле, иначе было бы сложнее.

— Стучаться будем?

— Нет. Они нас всё равно не пустят. Не отходи так далеко — они тебя увидят в окна.

Травник так внимательно рассматривал стену, как будто хотел пробуравить её взглядом. Барду сделалось не по себе.

— Что ты хочешь делать? — спросил он. — Опять колдовать?