Драконы Аргоната

Фермер Шон Пиггет вернулся в большую гостиную «Голубого Камня», утер пот со лба красным носовым платком и взял кружку эля. Вокруг него собрались самые влиятельные общинники: Томас Бирч, Эвил Бенарбо, фермер Хэйлхэм, старый Макумбер из Драконьего дома. То были самые крупные производители и потребители пшеницы и ячменя в долине.

К ним присоединились менее важные, но тоже вполне уважаемые селяне: Айвор Пиггет, фермер Талло, и Дернк Кастильон, державший второй в Куоше постоялый двор «У моста». Эти люди составляли неофициальный совет общины, эффективно управлявший Куошем на основе старинных обычаев и конституционных установлений, именовавшихся «Благо Кунфшона», основы законодательства Аргоната. Уголовные дела, разумеется, разбирались в судах, а всем, что касалось религии, заправляли жрицы храма.

– Ну, что скажешь о своем способном ученике, Макумбер? – спросил фермер Пиггет, хлебнув пивка.

– Он оправдал мои надежды. Эти двое составили прекрасную пару. Видишь, они служат вместе давно, и весьма успешно.

– О да, он всегда хорошо владел мечом. Но Базил не просто превосходный боец. Душа у него прекрасная, вот что самое лучшее в наших вивернах.

– В детстве Релкин был шалопаем, но я всегда верил, что из него выйдет хороший солдат, – заметил Томас Бирч.

Пиггет ухмыльнулся:

– Припоминаю, как-то раз он здорово обчистил твой сад.

Бирч поджал губы и кивнул:

– Попадись он мне в тот день, я бы с него шкуру спустил.

– Что ж, выпьем за него, – Пиггет поднял кружку. – Благодаря мальчику и дракону наша деревня надолго избавилась от военных налогов. Кому-кому, а нам они и впрямь сослужили добрую службу.

Все подняли кружки и дружно их осушили.

Затем разговор зашел о делах обыденных – прежде всего о состоянии посевов после недавних сильных дождей. Фермера Пиггета более всего заботил нижний край его расположенного на склоне поля.

– Зря они вырубили вязы вдоль южной дороги, – проворчал он. – Теперь там становится грязно.

– Ничего не зря, Пиггет, – возразил фермер Хэйлхэм. – Вязы-то были старые, очень старые. Теперь там высажены молодые деревца. Лет через десять деревья будут что надо.

Пиггет кивнул, соглашаясь с этим замечанием:

– Да, Хэйлхэм, думаю, в этом ты прав.

– Лукам из Барли Моу продает фургон, – вставил торговец Джоффи. – Кадейнской работы, и почти новый.

– Не хватало мне только покупать фургоны у кого-то там из Барли Моу, – буркнул Томас Бирч, имевший весьма нелестное мнение о жителях близлежащих деревень.

– Это прекрасный фургон. Изготовлен в мастерской Поствера в Кадейне.

– И продан Лукаму из Барли Моу? Смеешься ты надо мной, что ли?

– Ничуть, клянусь Рукой. Послушай, это прекрасный фургон, и совсем не старый.

– О! А вот и герой дня, – промолвил Томас Бирч, указывая на Релкина, зашедшего в зал, чтобы наполнить кружку.

Появление юноши было встречено рукоплесканиями. Все глаза были обращены к нему, и Релкин ощутил какое-то странное беспокойство. Пребывание в безумном эльфийском городе Мирчазе необычайно обострило его восприимчивость на психическом уровне. Все эти люди вокруг переполняли его своими предубеждениями, заботами и желаниями. Их мысли и страсти обжигали его, словно он подошел к пылающему костру. А кто он такой – всего лишь драконопас, пусть даже и неплохой. «Даже не полный драконир, и уж подавно не командир эскадрона», – с горечью подумал он. У него нет ответов на их вопросы, нет возможности удовлетворить их чаяния, и, чтобы восстановить спокойствие, ему пришлось отгородиться от их мыслей. Сейчас он оказался втянутым в круг и обменивался рукопожатиями с самыми уважаемыми людьми деревни. Каждого из них Релкин благодарил почтительным поклоном. Прежде они видели в нем лишь мальчишку, сироту, приставленного к дракону, причем дракон был для деревни куда важнее. Релкин никогда не учился в школе, его воспитывали в сиротском приюте, а потом в Драконьем доме, под началом старого Макумбера. Впрочем, последнему Релкин был благодарен. Суровый, но справедливый Макумбер относился к сироте куда с большей добротой, чем другие. К тому же он знал великое множество историй о драконах и делился своими знаниями с сиротой, готовым слушать его часами.

Но факт оставался фактом: в прежней жизни Релкин был почти отщепенцем. На необразованного, безродного сорванца смотрели с подозрением, как на потенциального преступника. Теперь все переменилось. Такие люди, как Пиггет или Хэйлхэм, прежде едва удостаивавшие его кивка, пожимали ему руку и одаряли лучистыми улыбками. Еще бы – он был героем дня.

В мыслях своих Релкин пожал плечами. Его наконец признали за своего в Куоше. Ну что ж, они с Базилом хлебнули немало горечи и, с боями проложив путь через половину мира, наверное, заслужили этот восторженный прием. К тому же им с Базилом приходилось знаться с королями, королевами и эльфийскими лордами, в сравнении с которыми зажиточные сельские жители ничего собой не представляли.