Драконы бумажной горы (СИ)

— Теперь наступила пора расплатиться за старые ошибки и исполнить перед Бумажной горой свой последний долг.

— Что ты такое говоришь, Гуго? — испугалась Люмин.

Дракон продемонстрировал ей разорванное крыло. Даже несмотря на пластырь, из разрыва в бумаге струилась золотистая дымка.

— Мой век подходит к концу, леди, — сказал он спокойно. — Я много прожил и почти утратил свои силы, а Повелитель Метели стал слишком силен. У меня больше нет воли сопротивляться этой зиме.

Завидев, как на ресницах Люмин сверкнули слезы, Гуго добавил:

— Нет нужды беспокоиться. Это лишь часть бесконечного путешествия. Драконы нисходят с небес, а когда их срок на земле подходит к концу, возвращаются обратно, чтобы летать с теми, кто давно их покинул. Я просто отправляюсь в еще один полет.

Люмин покачала головой, не в силах поверить его словам. Если Гуго уйдет, значит ли это, что на Бумажной горе больше не останется драконов? И тогда многовековая история дружбы драконов и людей подойдет к концу?

— Это не конец, — словно прочитав ее мысли, сказал Гуго. — Я отдам вам свое пламя. Вы достаточно сильны, чтобы овладеть им. И так драконы и люди объединятся, чтобы положить конец этому многовековому противостоянию. Могу ли я рассчитывать на вас, леди?

— Гуго… Авзельгуголерьефор… Ты можешь на меня рассчитывать.

Дракон тихо рассмеялся.

— Так значит, вы все же запомнили мое имя. Это очень любезно с вашей стороны, леди.

Его крылья затрепетали. Гуго устало опустил бумажную голову и прикрыл глаза, словно намеревался погрузиться в сон.

— Говорят, когда зачарованные уходят на небеса, к ним возвращается их истинный облик, — проговорил Гуго. Чтобы его расслышать, Люмин пришлось склониться над собственными ладонями. — Кажется, я наконец смогу исполнить свою мечту и полетать с Мирой под небесами.

Со стороны дракона донесся едва различимый вздох. А затем бумажная фигурка замерла — и перестала отличаться от обычного оригами. Лишь пластырь по-прежнему желтел на крыле, в котором больше не осталось магических сил.

Над бумажной фигуркой воспарил золотистый огонек. Некоторое время он кружил в воздухе, а затем вдруг разделился на две половинки. Одна, золотая, словно солнечный диск, устремилась ввысь и пропала под замерзшим потолком пещеры. Вторая же, ярко-красная, зависла перед глазами Люмин, словно ждала, когда та к ней прикоснется.

Люмин бережно положила бумажную фигурку дракона на холодный пол и обеими руками привлекла к себе красный огонек. От него исходило приятное тепло.

— Спасибо, Гуго, — шепнула Люмин.

Вздохнув, она прижала огонек к своему сердцу — и тотчас ощутила, как горячие волны омывают ее, помогая согреться, наполняя тело неведомой прежде силой. Люмин чувствовала себя так, словно внутри нее вспыхнуло пламя. И пламя это сияло так ярко, что смогло разогнать мрак отчаяния и печали.

Она поднялась на ноги и, покачнувшись от переполняющего ее могущества, вновь приблизилась к Чайльду.

— Это не конец.

С этими словами Люмин мягко сомкнула руки за его спиной. По ее телу пробежала теплая волна. Сжимая в объятиях ледяную статую, Люмин не чувствовала ее холода — только бурление магической силы, последнего подарка дракона по имени Гуго.

Люмин зажмурилась. Она боялась даже подумать о том, что будет, если она не справится. Если Чайльд навсегда останется ледяной статуей…

За ее спиной сомкнулись руки. Вздрогнув, Люмин открыла глаза. Чайльд вновь принял прежний облик и теперь стоял, прижавшись к Люмин, а она никак не могла заставить себя от него отстраниться, будто боялась, что как только она отпустит его, он снова заледенеет.

Увидев, что Чайльд оттаял, остальные радостно закричали, бросились к нему, и в конце концов они все просто сбились в один большой клубок, обнимая друг друга и греясь теплом друзей.

Забылись обиды и недомолвки. Неудачная партия в «Священном призыве семерых», испорченный рождественский ужин, украденные подарки и сорванная с елки гирлянда. Забылся даже давний случай с ведром краски — стоя посреди друзей, Итэр просто радовался, что Чайльд вернулся, а Коллеи оказалась в порядке.

Но вот Люмин выдохнула:

— Гуго…

Не выпуская руки Чайльда, она рассказала, как душа дракона вознеслась к небесам, а он сам передал Люмин свое пламя. Потрясенный Чайльд поднял с пола фигурку и некоторое время рассматривал ее, будто надеялся уловить в ней прежние искорки волшебства.

Со вздохом спрятав фигурку в карман, он поведал, что сумел увидеть в воспоминаниях Миры.

— Так значит, души драконов заточены в обломке посоха, который носит Повелитель Метели, — потрясенно выдохнул Кадзуха. — А их тела превратились в ледяные статуи.

— Вряд ли у нас получится их найти, — горестно отозвалась Ёимия. — Но может, если мы уничтожим обломок, души драконов освободятся?

Обменявшись друг с другом взглядами, друзья решительно кивнули и подошли к ледяным глыбам, которые загораживали выход из пещеры. Чайльд и Люмин встали плечом к плечу.

— Давай вместе, — предложил Чайльд.