Драконы Чарынского каньона. Книга 1. Лекарь

Как оказалось, там все не то чтобы «не так просто», лучше подойдет термин «практически невозможно». Если бы перед Виктором не стояло живое доказательство того, что это реально, он бы подумал, что ему просто ставят заранее невыполнимые условия. Понятие Учитель было для Аджахаров чуть менее священно чем отношение к Пролому, и найти того, кто возьмет в ученики человека было чудом. Ведь если один раз ученик подведет учителя – последний покрывается вечным позором. Если же он все- таки найдет учителя – обучение Истинам будет суровым, если не сказать больше. При всем том, что детей Аджахаров готовят к нему с рождения, больше половины ломаются на этом этапе отказываясь идти к Пролому.

Как объяснил Карим, это делается неспроста – если в Пролом попадет слабый духом, Пролом поглотит его. Вдобавок, обучение Истинам для молодых Аджахаров проходит два года, у Виктора же есть на все про все – неделя, а ему еще учителя искать! И даже если он успешно завершит тренировки и обучение, его ждет дача клятвы. Поначалу Виктор подумал, что тут все понятно, соберутся несколько авторитетных личностей, и он торжественно произнесет: «Клянусь!» как это было в военно-полицейской академии, но увидев, как задрожал Карим при упоминании о клятвах, Виктору самому стало не по себе. Карим называл это первой частью испытания – когда тебя испытывают Аджахары. Вторая часть – испытание Пролома. На этом его словесный поток иссяк.

– Один из самых жестких запретов нашего народа – никто и никогда не должен говорить о том, что произошло в Проломе. Нарушение этого запрета может грозить изгнанием. Поверь, ты поймешь, почему это так, как только войдешь туда.

Тем временем, самые яркие огни деревни остались позади, перед ними плыли аккуратные маленькие глиняные купола «юрт», наподобие той, в которой проснулся Виктор. В самой верхней части каждого полукруга было небольшое отверстие, через которое выходил дым. Правда дым этот был странным. Он был яркого сиреневого цвета и буквально светился, вытанцовывая и переливаясь всевозможными бликами. Выходя ровно по вертикали, в метрах двух над землей, он плавно менял свою траекторию на почти горизонтальную, и, играя, уплывал куда- то в сторону каньона.

– Одной из самых главных задач любого Годи – поддержание Покрова – морока, защищающего деревню от обнаружения всеми доступными человечеству средствами – ответил Карим на молчаливый вопрос своего спутника.

– Этот «морок» даже спутники обманывает? – удивился Виктор.

– Даже если ты соберешь огромный аппарат компьютерной томографии в космосе и зальешь с небес на землю контрастное вещество – единственное что ты увидишь – миллиарды долларов, растраченных впустую.

– Серьезные ребята, эти Годи, такого бы в спецотдел… – подумал вслух Виктор.

Они гуляли между глиняных юрт пока не подошли к самой крупной, почти в два человеческих роста, ну или в полтора – аджахарских. Карим взялся за ручку деревянной двери и вздохнул.

– За этой дверью живет мой учитель. Он мне как отец, даже больше, ведь своего родного отца я никогда не знал… Постарайся быть с ним поуважительнее, у него довольно сложный характер, но душа чиста и добра, как и у любого из Аджахаров.

– Карим! – раздался грозный голос из-за двери. Причем грозной, как заметил Виктор, была только интонация, сам же голос был глубоким, грудным баритоном… – Я успею состарится, пока ты открываешь эту дверь! Заходи уже, отрыжку козью тебе в глаз!

Они зашли. Изнутри юрта освещалась огнем, горевшим на невысоком постаменте посередине юрты. Огонь был белым, в некоторых местах желтым, дым от него исходил самый обычный, сизый. Вокруг костра стояло несколько возвышений, как в студенческой аудитории прерывающихся только в том месте, где находилась дверь. Самый первый от костра круг был разделен на прямоугольники, видимо это были места особого почета, хотя, рассуждать об этом сейчас Виктор не мог. Он был в замешательстве, перед ним, на одном из «почетных» мест сейчас стоял… стояло… существо, больше всего похожее на сатиров из средневековых мифических книжек с очень злым видом. Ростом не более метра «с кепкой», раздвоенные копыта, изогнутые, покрытые густой шерстью ноги, на талии – подвязанный кусок ткани с яркими узорами, старческое, но очень мускулистое тело, густые каштановые волосы почти скрывали округлые рога, тянущиеся к затылку. Черты лица же были острыми, с типичными стариковскими морщинами, выдающими, что большую часть своей жизни старик улыбался, а не хмурился. Глаза хозяина жилища пылали огнем, а руки требовательно уперлись в бока. Остальные «почетные места» пустовали, однако кроме них все остальные сидения были заняты странными существами, похожими на людей и на животных одновременно. Ближе всех к Виктору сидела, удивленно вытаращив глаза, девушка с вертикальными зрачками и характерным для чешуи рисунком кожи – по левую руку от сатира; и молодой Аджахар, напоминавший оленя по правую.

– А вам кто разрешал прекращать упражнения? Человека никогда не видели?

– Нет… – честным нестройным хором ответили находящиеся в зале.