Драконы космического флота

Улыбаюсь и радуюсь, что благодаря своим знаниям, опыту, а ещё нанитам и драконовой технике я оставила леди Смерть без добычи.

Отключаю мужчину от аппаратуры и ввожу восстанавливающий и пробуждающий препарат.

Александр делает глубокий вдох. Его грудь поднимается. На длинном выдохе он открывает глаза. Тут же хмурится. Взгляд бессмысленно и непонимающе бегает по помещению.

— Дезориентация, лёгкая спутанность сознания и страх – нормальны при выходе из стазиса, — произношу очень мягким, успокаивающим тоном.

Он хмурится сильнее и открывает рот, явно собираясь что-то сказать. Но не говорит и закрывает. Вдруг порывается подняться и вскочить на ноги.

— Э-э-э не-э-эт, — властно произношу я и прижимаю мужчину локтями. Но он силён, зараза.

— Пусти-и-и! — рычит он и начинает судорожно дышать, дёргать ногами, руками. Судя по всему, его накрывает паническая атака. А ещё взгляд до сих пор полон безумного страха и непонимания.

— Шшш… — успокаиваю мужчину, крепко беру его лицо в ладони, наклоняюсь близко и, глядя в его широко распахнутые глаза, произношу: — Всё в порядке, Александр. Вы на корабле драконов. Я – Арианна Мэй, хирург. Помните? Мы вас вытащили с того корабля. Вы были ранены и находились в лечебной капсуле. Сейчас вы полностью здоровы.

На лбу Александра пролегает задумчивая морщина, он прекращает дёргаться, дышит уже более спокойно и во взгляде проявляется узнавание.

— Арианна? Мэй? — хрипло повторяет мужчина.

Я улыбаюсь ему и киваю.

— Она самая. Только пока не вставайте.

Убираю от него руки и снова проверяю все показатели. Немного повысилось давление. Но это нормально. Испугался, переволновался. Всегда так после стазиса, когда пациент перед лечением испытал сильнейший стресс.

— Придите в чувство, вспомните всё, что было. Задайте мне вопросы, если хотите. Почувствуйте своё тело, попробуйте на бок повернуться, ноги и руки сгибайте. Понятно?

— Извините, доктор… Я не сразу вспомнил и понял, где я… — виновато произносит Александр и сгибает ноги в коленях. Сцепляет руки в замок и крутит ими, разминая. Приходит в себя окончательно.

— Всё нормально, — хмыкаю я и перехожу к другому пациенту.

— Как Марк? Его рука? — спрашивает Алекс.

— Рука у него теперь есть, — отвечаю ему. — Жить однозначно будет, но думаю, ему понадобится помощь психолога. Утрата конечности, даже пальца – это психологическая травма. А тут рука. Олив Закарс, я попрошу её, чтобы она пообщалась с ним.

— Олив – детский психолог, — вздыхает он и вытягивается, руки кладёт по швам и смотрит в потолок. Во взгляде печаль.

— Я знаю, но за неимением другого, будем пользоваться знаниями и помощью тех, кто есть. И лететь недолго. А там уже с Марком и остальными поработают спецы, помогут освоиться с новой реальностью.

— Спасибо вам… — тихо произносит Александр.

Я лишь киваю.

Проверяю Марка и остаюсь довольна его организмом. С ним всё хорошо. А вот как рука прижилась, можно узнать только когда он проснётся.

Только есть нюанс. Если он вдруг начнёт также дёргаться, как Алекс, может зарядить мне новой рукой так, что мало мне не покажется.

Решаю подстраховаться и включаю в капсуле фиксирующие ремни.

Эластичные белые полоски с лёгким звуком «фьють», «фьють», «фьють» вырываются из корпуса автодока и сковывают Марка на груди, бёдрах и ногах. Плотно, но не чересчур.

Чтобы пробуждение Марка прошло мягче, мне к голову приходит идея.

— Алекс, вы готовы попробовать встать на ноги? — спрашиваю мужчину.

— Можно?

— Нужно. Во-первых, вы уже в себе. Во-вторых, мне нужна ваша помощь. Я сейчас буду выводить вашего напарника из сна, и чтобы он не зашиб меня, да себе не навредил, а быстрее пришёл в себя, хочу, чтобы он услышал ваш голос и увидел ваше лицо, — разъяснила, что мне от него требуется.

— Я понял, — произносит Алекс, и без спешки сначала садится, а потом с моей помощью встаёт на ноги. Вставляет ноги в приготовленные заранее тапочки.

Его немного шатает, но он быстро справляется со своим телом и уже прочно стоит на ногах.

Помогаю ему надеть антибактериальный халат, и мы подходим к Марку.

⅏

Вывожу мужчину из стазиса и сама себе мысленно говорю «молодец», что зафиксировала его.

Марк выгибается, но ремни держат его крепко. Ноги дёргаются, обе руки сжимаются в кулаки. Новая рука у него работает, ура!

Голова начинает мотаться из стороны в сторону, он что-то мычит невразумительное. Глаза пока не открывает.

— Что с ним? — с ужасом выдыхает Александр.

— Перед тем как потерять сознание, он пережил страшный шок и стресс. Это его последние воспоминания и с выходом из стазиса, они нахлынули лавиной, — объясняю я. — Позовите его, поговорите.

Мужчина кивает, берёт напарника за его живую руку, сжимает и говорит как можно бодрее, но при этом успокаивая:

— Марк, Марк, дружище, всё хорошо. Ты жив, я жив, нас спасли… Давай друг, приходи в себя…

Другой рукой он его легко хлопает по щеке, и Марк открывает глаза.

Некоторое время его взгляд разфокусирован. Он всё ещё дёргается, пытается вырваться из оков.