Драконы - кто они?(СИ)

А Сигурд, сделавшись богачом, занялся улучшением своего имиджа. Перво-наперво он сменил своё простое имя на более звучное и аристократичное, а также сделался (или назвался, теперь уж не выяснить) нидерландским королевичем; правда, без портфеля. Попутно, для более надёжной популяризации себя и пущей красоты своих подвигов, он усовершенствовал изложенную выше историю появления в его руках огромных сокровищ, разделив эту историю на две (дракон - отдельно, братья - отдельно, но на том свете - вместе). Ради той же красоты Сигурд-Зигфрид сделал ликвидированных им карликов великанами, из вполне очевидного рассуждения: нибелунги, цверги - какая в этом разница для настоящего героя? Что те, что другие - подземные жители; если что - всегда можно сказать, что во тьме их пещеры ничего толком не разобрал, рубил всех подряд. Зато потом, в высшем свете и при дневном свету, хвастаться единовременным истреблением четырнадцати великанов и семи сотен иных богатырей куда полезнее и приятнее, чем признаться в поодиночном убийстве двух пожилых карликов, один из которых по глупости притворился драконом.

Но вот Зигфрид, повзрослевший, возмужавший, в шикарных доспехах, в сопровождении свиты из двенадцати таких же рыцарей-проходимцев появился перед дворцом короля Бургундии Гунтера. И - был с почётом принят; и поселён в лучших покоях дворца. Почему? Очевидно, потому что наслышан был о мягком и тактичном поведении бургундского короля; вот и повёл себя очень агрессивно. Вот Гунтер, по укоренившейся в нём привычке, и реши: 'Людей, которые (охотно) пускают в ход свой меч, всегда лучше иметь среди своих друзей, нежели чем среди врагов'.

Цели приезда Зигфрида в Бургундию автор легенды не скрывает и даже очень приветствует, поскольку цель эта весьма благородна: жениться на принцессе Крымхильде, сестре Гунтера. В неё скандинаско-нидерландский искатель приключений страстно влюбился заочно, ещё до приезда в Бургундию. И продолжал настойчиво любить все долгие месяцы своего пребывания в королевском дворце; хотя, интригами Гунтера, так ни разу её и не увидел. Возможно, потому и не разлюбил.

В неодолимом порыве этой заочной, но вполне осознанной и хорошо мотивированной страсти влюбчивый герой совершенно забыл о своей клятве жениться на оставленной им в горах валькирии. Во всяком случае, за время своей жизни при дворе бургундского короля ни разу о покинутой им деве не упоминал - несмотря на то, что некоторые исследователи скандинавского и германского эпоса, из числа уверенных в тождестве Сигурда и Зигфрида, ради улучшения имиджа полюбившегося им героя пытаются утверждать обратное.

Вскоре и бургундский король, то ли по бытовавшей тогда моде, то ли из подражания нидерландскому королевичу, заочно влюбился в королеву Исландии, могучую воинственную Брюнхильду.

Ну, и любил бы на расстоянии; нет, Гунтер решил сделать ей предложение. А это было делом очень опасным. Брюнхильда заставляла приехавших к ней женихов состязаться с ней в метании копья и прыжках в длину, а проигравших ей - убивала. И тогда король попросил Зигфрида, как искушённого в делах искусства войны и обращения с дамами, сопровождать его во время свадебной поездки в Исландию.

Зигфриду эта идея очень не понравилась. Он попытался убедить короля отказаться от знакомства с исландкой: мол, очень уж у неё характер вздорный... Но король был непреклонен. Тем самым перед Зигфридом был поставлен выбор, по какой причине и каким образом ему покинуть королевский дом и двор: в составе почётной свиты короля, или ввиду того, что двор закрывается для приёма гостей ввиду намеченного отъезда хозяина.

Делать нечего; пришлось Зигфриду соглашаться на первый вариант. Но при этом он не преминул изыскать свою особую выгоду: заставил Гунтера поклясться, что тот, в случае удачного сватовства, женит его на своей сестре. Гунтер клятвенно пообещал. В итоге через семь недель, ушедших на приготовление шикарных нарядов королю, королевичу и двум вассалам, свадебная ладья была спущена на воду и, увлекаемая потоком Рейна, отправилась в дальний путь. 'Зигфрид вызвался быть кормчим и довести ладью до царства Брюнхильды, а Гунтер стоял у руля'.

Ох, хитрец всё же Зигфрид! Он, наверное, для того захватил должность кормчего (штурмана - шкипера - капитана), чтобы, не согласовывая своих решений с Гунтером, делать остановки в пути там, где ему захочется! Но мы сейчас расшифруем умственную тайнопись его планов.

Взглянем на карту: ладья, через некоторое время после отплытия, должна была оказаться в тех местах, где некогда жили Регин и его приёмный сын Сигурд. И если в тексте легенды сыщется намёк на то, что во время одного из привалов Зигфрид навестил Регина, то станет окончательно ясно, что наши тревоги о судьбе Регина напрасны; Регин - жив и здрав, а благородный Зигфрид есть не менее благородный Сигурд.