Драконы летнего полдня

— Хотелось бы узнать, какого рода заклятия они на себе несут, — нетерпеливо произнес он. Маг подошел к самой неприметной на вид вещице — кусочку янтаря, вправленному в фигурку оленя. Словно зная, что должно произойти, он состроил на лице гримасу и кончиком пальца коснулся вещи.

Последовала голубая вспышка, сопровождаемая шипением, и Даламар, охнув, отдернул руку. Йенна, сжав губы, покачала головой:

— Это нетрудно было предположить. Реликвиями может пользоваться только один человек.

— Я и сам в этом почти не сомневался... и все же следовало попробовать.

Они обменялись взглядами. Напрашивался только один вывод.

— Работа эрдов?

— Никакого сомнения, — ответил Даламар. — Нельзя не признать качества изготовления и, — он тряхнул пораненной рукой, — эффективности воздействия.

— Для нас они не представляют интереса, но, очевидно, ими может воспользоваться девушка. Хотя по ней не скажешь, чтобы она владела искусством магии.

— Все же эта Аша должна обладать необходимыми задатками, если она та, за кого мы ее принимаем.

— У тебя сомнения? — удивилась Йенна. — Ты не мог не обратить внимания на ее глаза цвета расплавленного золота! На Кринне только у одного человека такие глаза. Даже кендеру стало ясно.

— Тассельхофу?.. Неужели!.. А я все думал, зачем ты взяла его с собой... И что он говорит?

— Слишком много и слишком неосторожно. К его болтовне стали прислушиваться.

— Значит, и она тоже, — задумчиво произнес Даламар и подошел к окну, за которым безмолвно, но абсолютно властвовала ночь. — Неужели легенда не лжет?

— А как иначе это все объяснить?.. Девушка явно выросла вдали от Ансалона.

У нее очень ценные реликвии эрдов... Ее признал кендер, и, помимо всего прочего, — ее глаза... По возрасту она подходит... А тот факт, что ее препроводили сюда... Эта мысль не доставила удовольствия Даламару.

— Я еще раз тебе напоминаю, что Рейстлин Маджере — мертв, — хмуро сказал Даламар. — Его нет в живых уже больше двадцати лет.

— Да, мой дорогой... Не расстраивайся, — Йенна запустила руку в его мягкие волосы и коснулась губами уха. — Но все же был этот случай с Посохом Магиуса.

Ведь он хранился в лаборатории Башни, его стерегли бессмертные духи-стражи, и даже ты не имел права доступа... И где сейчас посох? У кого он?.. У Палина Маджере, племянника Рейстлин а.

— С таким же успехом он мог быть подарен самим Магиусом, — отстраняясь от Йенны, раздраженно произнес Даламар. — Скорее Магиусом, поскольку он был другом рыцаря Хумы. Всем известно, что братья Палина готовились к посвящению в рыцарство... Все это я объяснил Конклаву...

— Да, любовь моя, — сказала Йенна и опустила глаза. Ты по-прежнему единственный, кто отказывается верить в совпадения... Как еще можно назвать то, что эта девушка здесь.

— Возможно, ты права, — подумав, ответил Даламар. Он подошел к стенному, с витиеватой рамой, зеркалу. Йенна встала рядом. Их собственное отражение исчезло после того, как маг провез рукой вдоль поверхности зеркала. Теперь они могли видеть Ашу и Тассельхофа, ублажающих себя кушаньями и сидром, смеющихся по поводу и без повода.

— Как все-таки странно, — чуть слышно проговорил Даламар. — Я все время думал, что это не более чем легенда. И вот она перед нами.

— Дочь Рейстлина, — тихо добавила Йенна. — Мы нашли дочь Рейстлина.

7. Таверна «Последний Приют». Разговор старых друзей

В Утехе вечер, но нагретые за день земля, дома, деревья все еще пышут теплом. Хорошо уже то, что нет над головой разгневанного, беспощадного небесного ока. Вечер — время, когда можно облегченно вздохнуть и покинуть хоть ненадолго удушливую атмосферу дома. В Утехе никто не помнил такого жаркого и сухого лета. Земля растрескалась, а над долиной стояло марево из мельчайших частичек пыли. Обычно раскидистые, тенистые валлины превратились в застывшие, безобразные мумии. Сама жизнь в Утехе перевернулась с ног на голову. Не видно было, чтобы кто-нибудь в дневное время спешил на базар, работал в поле, занимался хозяйством. Даже детей жара вынудила сидеть дома и изнывать от скуки, лишила их обычных забав. Зной иссушал, изнурял, испепелял. Базар почти пустовал. Ручьи пересохли, став мутными лужами. Вода в озере Кристалмир была неестественно теплой, а по его берегам валялась дохлая рыба. Какое-либо движение днем прекращалось. Относительно прохладные свои жилища люди покидали только с заходом солнца.

— Будто летучие мыши, — мрачно сказал Карамон Маджере, обращаясь к своему другу Танису Полуэльфу. — Днем спим, ночью оживаем.