Драконы летнего полдня

— Как я догадалась? Почувствовала запах лепестков розы, необходимых для магических заклинаний. Когда же я услышала голос, то уловила в нем интонации Карамона Маджере... а манера речи напомнила мне о Рейстлине. — Последнюю фразу Крисания произнесла едва слышно. Маг оторопело молчал. Бледность на его лице сменилась пунцовым румянцем, словно он стоял в свете Лунитари. Доброжелательно улыбаясь, Крисания обратила свои безжизненные глаза на Стила.

— О присутствии рыцаря я догадалась по бряцанию его оружия. Определенно не ошибусь, если скажу, что Палин Маджере в компании одного из своих братьев.

Танина или Стурма я имею удовольствие приветствовать? Стил мог по-разному ответить. Проще всего было выдать себя за одного из братьев; хрипотцу и резкость интонаций объяснить, к примеру, насморком. После краткого обмена любезностями они бы раскланялись. Тогда как скажи Стил правду... Рыцарь посмотрел на зверя... Тигр не сводил с него глаз, светившихся той осмысленностью, что у любого другого животного представить было бы невозможно.

Одной своей массой зверь подмял бы рыцаря под себя. Даже если бы он поразил его мечом, челюсти Тандара успели бы сомкнуться у него на горле. Стилу пришла на память его собственная бравада-бахвальство: ...чтобы я разгуливал по Палантасу в одеянии содержателя таверны! Но под чужим именем он тоже не будет прятаться!

— Ты ошибаешься, праведная дочь, — с холодной вежливостью произнес воин. — Мое имя — Стил Светлый Меч. Я — рыцарь Лилии и имею честь быть слугой Такхизис, ее величества Королевы Тьмы.

— За что боролись, на то и напоролись, — вытаращив глаза, прошептал Палин.

Тигр, чуть оскалившись, но не разжимая челюстей, зарычал. Крисания легонько потрепала своего поводыря. Между бровей у нее пролегла глубокая морщина, на лице отразилось беспокойство.

— Говорить... так открыто... в Палантасе? — В голосе звучала не угроза, а лишь удивление.

— Да, преподобная жрица. Я не скрываю своего имени и принадлежности. Будь на твоем месте другой человек, ему бы и одного взгляда хватило, чтобы понять, кто я. Богам было угодно отнять у тебя зрение, и пользоваться этим постыдно и бесчестно. Еще больший стыд, госпожа, лгать столь уважаемой и почитаемой женщине. Безжизненные глаза Крисании расширились.

— Выходит, правда — то, о чем предупреждал Танис Полуэльф, — тихо проговорила она. Да поможет нам Паладайн!.. — Она задумалась, затем повернула лицо к Палину:

— Как же так получилось, молодой маг? Оказаться в спутниках рыцаря — приверженца зла... хотя и, без сомнения, благородного?

— Я его пленник, преподобная жрица. Оба мои брата погибли. Рыцари Такхизис высадились на северном побережье, вблизи Каламана. Танис Полуэльф держит путь в Башню Верховного Жреца, чтобы сообщить об этом Соламнийцам.

— Пленник... следовательно, они потребовали выкуп?

— Да, госпожа. И потому мы здесь. — Палин замолчал, вероятно, надеясь, что на этом вопросы прекратятся.

— Вы направляетесь в Башню Высшего Волшебства...

— Ты права, Посвященная, — подтвердил Палин.

— Хм... Но если бы молодому магу действительно нужно было решить дело с выкупом, он отправился бы в Вайретскую Башню Высшего Волшебства! Вопросами выкупа занимается Конклав, — голос Крисании стал жестче.

— Прости, праведная, — тихо, но твердо проговорил Палин. — Я не могу вдаваться в подробности, так как связан словом чести.

— То есть молодой маг хочет сказать, что в вопросах чести мы менее щепетильны, чем наши враги?!.. Надо полагать, Даламару о ваших намерениях ничего не известно?

— Нет, госпожа, — чуть слышно ответил Палин.

— Вы хотите попасть в Башню через Шойканову Рощу?.. Но вам не уцелеть!

Слово чести в этом гиблом месте не поможет. Уж я-то знаю — имела опыт, — поежившись, добавила Крисания. Она умолкла, задумавшись. Стил размышлял над тем, как бы выпутаться из создавшегося положения. Крисания подняла голову.

— Вы, вероятно, удивляетесь, почему я не позову стражу... Думаю, мы встретились не случайно. Я редко совершаю прогулки после полуночи, но сегодня мне не спалось. Я посчитала, что все из-за жары... Но теперь все стало ясно: сам Паладайн пожелал, чтобы я набрела на вас. И что бы вы ни делали, он будет сопутствовать, направлять. Палин, смешавшись, покосился на Стила. Тот пожал плечами и улыбнулся: хорошо известно, что Такхизис добивается своего порой весьма окольными путями.

— Живыми вам из Шойкановой Рощи не выбраться. Госпожа Крисания взялась за висевший на шее медальон. В серебряном свете луны блеснуло золото. Женщина щелкнула застежкой, сняла медальон и протянула его Палину:

— Он не защитит от бессмертных стражей Рощи, но избавит от страха, придаст мужества. Палин выглядел обескураженным, виноватым и пристыженным, словно вор, попавшийся на выуживании мелочи из кружки для подношений бедным. Я не могу принять этого, Посвященная. Ты... ты всего не знаешь... Он замолчал. Крисания дотянулась до руки Палина и положила медальон ему на ладонь.

— Да не оставит вас Паладайн, — сказала она.

— Благодарю, госпожа, — только и нашелся ответить Палин.