Драконы моря

У них было ещё двое детей: сын, которого они назвали Ивар, в честь Ивара Широкие Объятья, и который, как надеялась Аса, со временем мог стать священником, и дочь, которую они назвали Сигрун. Токи, сын Серой Чайки, был приглашён главным гостем на её крестины, и именно он дал ей это имя после долгих споров с Асой, которая хотела, чтобы у девочки было христианское имя. Но Токи утверждал, что нет женского имени прекраснее, чем Сигрун, которая бы столь часто восхвалялась в древних песнях. Поскольку Орм и Ильва желали оказать ему как можно больше почестей, то поступили так, как настаивал он. Если всё будет хорошо, сказал Токи, то со временем её отдадут в жёны одному из его сыновей, ибо он и не надеялся иметь снохой одну из сестёр-близнецов, поскольку ни один из его сыновей не подходил им по возрасту. Это печально, сказал он самому себе, глядя на Оддни и Людмилу, воистину прискорбно.

Ибо к этому времени обе девочки выросли, и никто не сомневался, что они будут очень миловидны. Обе они были рыжеволосы и хорошо сложены, и мужчины уже заглядывались на них. Разница между ними бросалась в глаза. У Оддни был мягкий и покладистый нрав, она была искусна в женской работе, охотно слушалась родителей и редко вызывала досаду у Ильвы или Асы. Когда же это случалось, то винили в основном её сестру, ибо с самого начала Оддни подчинялась Людмиле во всём, в то время как Людмиле было скучно слушаться взрослых. Когда её наказывали; она визжала больше от гнева, чем от боли, и затем утешала себя тем, что вскоре она станет совсем большой и сама будет наказывать кого заблагорассудится. Она терпеть не могла работу на маслобойне или за прялкой, предпочитая стрелять из лука, что она вскоре уже делала также искусно, как и её наставник, Ульв Счастливый. Орм не мог с ней справиться, но её упрямство и дерзость были ему приятны. И когда Ильва сетовала на её необузданность и на то, что она всё время проводит в праздности, стреляя из лука в лесу вместе с Ульвом Счастливым и Харальдом Ормсоном, он лишь отвечал:

— Чего ты ещё хочешь? В её жилах течёт королевская кровь. Её надо мерить двойной мерой: её собственной и мерой Оддни. Она молодая кобылка, которую трудно объездить и, дай Бог, не нам с тобой придётся этим заниматься.

Зимними вечерами, когда все сидели у очага за какой-нибудь работой, она иногда вела себя мирно и даже работала за прялкой, при условии, что Орм расскажет о том, что с ними приключилось в чужих землях, либо Аса вспомнит прежние времена и жизнь своего рода, либо отец Вилибальд поведает о великих событиях, произошедших во времена Йошуа или царя Давида, либо Ильва расскажет о своём отце, короле Харальде. Она была счастлива, когда Токи навещал Гронинг, ибо он был хорошим рассказчиком и знал множество саг о древних героях. Когда он уставал, она первая бросалась наполнить ему кубок пивом и умоляла его продолжить рассказ, и у него редко хватало духу отказать ей.

Так уж повелось с Людмилой Ормсдоттир, что с самой её юности мужчины редко прекословили ей. Она была бледна, кожа туго обтягивала её щёки, и у неё были тёмные брови. И хотя у неё были серые глаза, как у большинства девушек, мужчинам, которые пристально смотрели в них и отводили взгляд, казалось, что её глаза не могут сравниться ни с чьими глазами во всей приграничной стране.

Первый раз она столкнулась с мужчинами летом, когда ей исполнилось четырнадцать. Гудмунд из Уваберга приехал верхом с двумя мужчинами. Он хотел, чтобы Орм взял в работники.

Гудмунд не показывался в Гронинге с тех пор, как Орм обидел его на тинге. С того дня он не приезжал и ни на один тинг. Но теперь он приехал с дружелюбными намерениями, улыбаясь, и сказал, что хотел бы оказать Орму услугу, дабы покончить с их застарелой ссорой.

— Со мной здесь, — сказал он, — два лучших работника, которые когда-либо существовали, и я предлагаю их тебе. Они не рабы, а свободные люди, и каждый из них работает за двоих. Поэтому, предлагая их, я оказываю тебе хорошую услугу, а ты окажешь мне услугу не хуже, если примешь их. Ибо они ужасно прожорливы и, хотя они были у меня четыре месяца, я не могу больше кормить их. Я не так богат, как ты, а они едва не опустошили мой дом. Я не мог их ограничивать, ибо они сказали, что если я сделаю это, то они станут крайне опасны. Если они не насытятся в полдень и вечером, их охватывает безумие. Но они охотно работают на того, кто их кормит, и ни один человек не видел работников, равных им.

Орм с подозрением отнёсся к этому предложению и дотошно расспросил и Гудмунда, и обоих работников прежде, чем принять их. Эти люди не утаивали своих недостатков и искренне рассказали, как обстоят дела с ними и чего бы они хотели, а поскольку Орм нуждался в хороших работниках, в конце концов он взял их к себе, а Гудмунд, довольный, отправился домой.